Девятая глава о киокушине шихана Кохэя Сузуки рассказывает о его первом посещении зимнего тренировочного лагеря в Мицуминэ в 1973 году и испытаний с этим лагерем связанными.
45 лет назад условия в Мицуминэ были несравнимо более суровыми, чем те с которыми сталкиваются сегодняшние киокушиновцы.
Глава 9. Лагерь в Мицуминэ заморозил меня до смерти
После первого моего участия в третьем открытом чемпионате Японии по каратэ в 1972 году, я поехал в привычный для Хонбу зимний тренировочный лагерь. Сразу скажу, что для меня он прошел очень тяжело, вплоть до того, что я еле выжил. Тренировочные лагеря ежегодно проходили на горе Мицуминэ в городе Титибу. В том году я впервые принимал участие в такого рода поездках. Зимний тренировочный лагерь продолжался с 3 по 5 января, всего 2 ночевки и 3 дня. Если сравнивать с летним тренировочным лагерем, то период совсем небольшой, но чрезвычайно осложненный жестокими холодами в горах.
На вершине горы мы остановились в храме Мицуминэ, утром побудка была в половину шестого по сигналу «Подъем!» и для того, чтобы выйти из постели, нужно было иметь немало отваги. Разминка проводилась на постоялом дворе, затем сбор на улице. В любое время с утра температура была ниже пяти градусов в горах, а мы были одеты в один тренировочный костюм, при этом ноги оставались босыми. Не смогу выразить словами те страдания, которые испытываешь при выходе в таком виде на снежную поверхность. Впрочем, сонливость сразу же выветривалась.
Кроме того, глава додзё, показывая нам пример сурового аскетизма, сидел на полу храма в позиции сэйдза в то время, как синтоистский жрец читал молитвы. Двери храма при этом оставлялись открытыми, внутри все сидели в одних каратэги. Как только все собрались, молитвы жреца продолжались ни много ни мало, а целых 20 минут. Пока сидел в позе сэйдза почувствовал, что у меня внезапно онемели ноги, тело словно одеревенело, а все ощущения исчезли. Я был уверен, что неплохо переношу холода, но в итоге только и раскаивался, что вообще поехал в этот тренировочный лагерь.
В нашем зимнем тренировочном лагере в послеобеденное время стали обычным делом марафоны на 40 километров. В процессе нужно было спуститься с вершины горы до дамбы у её подножия, а затем подняться обратно. И то и другое направление были очень сложными.
В первой половине дня мы втроем, я со своими кохаями Киси и Киути, собирались вокруг обогревателя, грелись и разговаривали, за этим делом и проводили свободное время. В какой-то момент Нобуюки Киси сказал: «До сегодняшнего дня марафон босиком выдерживали до конца всего два или три человека. Давайте попробуем побежать босыми».
Я и Киути приняли этот вызов. Надо сказать, что я изначально не выносил длинные дистанции, но все же хотел проверить пределы, которые может вынести мое тело. Именно поэтому я поспешил воспользоваться этой благоприятной возможностью
Мы втроем, будучи без обуви, выстроились вдоль стартовой линии, неизбежно обращая на себя внимание остальных.
Заметив нас, глава додзё громко спросил: «У вас всё нормально?..». Мы с энтузиазмом в голосах ответили: «Осу, всё в порядке!».
По сигналу Ясухико Ояма-сэмпая мы все вместе стартовали. Путь в 20 километров в уклон был сравнительно несложным, но на второй его половине температура опустилась до нуля градусов и крутая горная дорога начала замерзать. Уже через пятьсот метров в наши ступни начал впиваться мелкий гравий, а из-за холода постепенно уменьшалась чувствительность ног.
Как-то ухитрившись добраться до дамбы, мы посмотрели на свои ступни и увидели, что в мягкие части подошвы впилось множество мелкого гравия. Тогда никто ничего не сказал, но мы все вместе сожалели о решении бежать босиком.
Мы начали подъем наверх. Киси и Киути, намного лучше справлявшиеся с марафонами, быстро взбирались, а плохо переносящий бег на длинные дистанции даже на ровной поверхности я испытывал, можно сказать, адские страдания.
Кохаи, пробежав половину пути к вершине, кричали мне вниз, стараясь подбодрить: «Кохэи, не сдавайся, держись!»
Сочетание боли и такого холода, что, казалось, пробирал до мозга костей, вызвало в моей голове некий туман, в глазах всё плыло.
Ноги заплетались, но я продолжал идти, а тем временем меня догнали Ясухико-сэмпай и Кацуаки Сато. Мы втроем продолжили подниматься уже пешком. По пути ошиблись с выбором дороги, но смогли найти короткий путь к вершине, по которому и пошли.
Ясухико-сэмпай был обут в высокие сапоги, Сато в кроссовки, это позволяло им идти достаточно быстро, а вот босой я часто от них отставал. Скоро начало смеркаться, становилось всё холоднее, зубы начали непрерывно стучать, а всё тело беспрестанно дрожало.
Тем временем, внезапно сознание покинуло меня и унеслось куда-то далеко. До этого я часто слышал про бедствия в горах, опасался сонливости в снегах, знал про неминуемую смерть от переохлаждения после такого крепкого сна, кто бы мог подумать, что сам окажусь в этом же положении. Боль становилась сильнее, но я не приходил в себя. Медленно продолжил идти, наполовину уже заснувший…
Уже находясь на краю жизни и смерти, я пришел в себя, когда ощутил как Ясухико-сэмпай хлещет меня по щекам, громко крича: «Не спать, держись!».
После этого мы продолжили идти, распевая песню, и, в конце концов, вернулись в лагерь. Глава додзё, Киси и Киути, прибывшие первыми, встречали нас с тревогой на лицах.
Я с Киси и Киути втроем быстро отправились греть ноги на кухню, выливая на них горячую воду.
Это было неправильным решением. В такой ситуации никогда не нужно нагревать резко замерзшие части тела, вернее будет около часа просто массировать их руками. Мы, кроме того, еще и сразу же пошли в ванную, в довершение всего отогревались у обогревателя, все эти глупости сложились вместе и дали неприятные последствия.
После выхода из ванной, когда мы находились у обогревателя, температура ног начала резко расти, конечности чувствовались так, словно были онемевшими. Когда пошли в столовую на ужин, то могли идти, только держась за стену. Этим вечером мы не смогли заснуть из-за жуткой боли, а на следующий день были не в состоянии тренироваться. Только опираясь на палку и плечи кохаев, я смог спуститься с этой горы и вернуться домой, но затем на протяжении 10 дней я не вставал с постели. У меня было очень серьезное обморожение.
После этого слышал, что Киси и Киути были в таком же положении. Поскольку я жил с мамой, то хорошо, что мне не приходилось беспокоиться о еде и тому подобном. Те же двое жили в одиночестве в квартирах, так что 4-5 дней они ничего не ели, только пили воду и спали. Кроме того, что и следовало ожидать, пропустили 10 дней работы в своих компаниях.
Сейчас я думаю, что это было сумасбродным поступком. С другой стороны, вспоминаю об этом с ностальгией в то время, когда от холодов ноет спина.
Далее я хотел бы немного рассказать о своем кохае Нобуюки Киси. Он был уроженцем города Синдзё префектуры Ямагата, но при этом смог перебраться в столицу и получить здесь работу. Я познакомился с ним вскоре после получения черного пояса, именно с ним, в сравнении с другими кохаями, мне удалось достичь наиболее близких отношений. Я относился к нему как к своему младшему брату, а он относился ко мне соответствующим же образом.
После тренировок нас часто можно было увидеть вместе обедающими или за выпивкой, в это время он всегда был неумолкаем и говорил мне что-то вроде: «Когда тренировки или работа становятся мучительно трудными, я всегда вспоминаю, как Судзуки-сэмпай всегда делает больше, чем остальные, и понимаю, что не могу сдаваться…».
В ответ я в шутку ответил: «У меня есть любимая девушка». На что он мне с серьёзным лицом предложил: «Если хотите, чтобы я стал посредником между вами, то, пожалуйста, познакомьте меня с ней». Конечно, я ни о каких услугах посредника просить не стал.
С сакэ у него было связано много неприятных моментов, когда он был пьяным, то обязательно начинал петь популярные тогда песни. Он был немного драчливым, отчего нередко зарабатывал царапины и ушибы. При этом таких юношей, как Киси, в наше время найти трудно, очень простодушный был парень. Сейчас он трудится инструктором в Америке, но когда возвращается, то мы обязательно встречаемся и, пропуская стакан пива, можем проговорить всю ночь до рассвета.