Твёрдость и Мягкость в Руке Мастера или Воплощенная Мощь — Хигаонна Морио

Окинавское Годзю-рю – это что-то поистине ужасное

Приехали Санжар и Болат. Они отвели меня к Хигаонне.

Спасибо Богдану Курилко, руководителю принимающей организации, за то, что позволил мне, человеку со стороны, принять участие в Евроазиатском Гашику (Сборе-семинаре).

В двух словах… не скажешь.

Первый день – восторг. Передо мной реализованное существо – Мастер. Лицо счастливое, глаза добрые, свет исходит от человека и тепло. Маленького роста, с огромными черными кулаками и длиннющим большим пальцем на ногах. Чудовищные руки. Чудовищные. Это первое впечатление.

Когда он объяснял санчин, я оказался напротив него. Сначала я увидел, как этот человек врос в пол. В буквальном смысле. Он как будто зарылся в него, будто это не доски, а рыхлая земля. Потом его лицо превратилось во что-то ужасное, и доски пола как будто отчетливо хрустнули. Когда он показывал вдох, меня буквально втянуло в него. Реально. Одно слово – Мощь. Да, именно мощь.

Хигаонна Морио, 10 й дан Годзю-рю, патриарх Школы воплощает еще главную Идею – Чудовищную Мощь и удивительную теплоту и мягкость. Я так впечатлился, что буквально «поплыл». Такие же впечатления были и у Санжара. «Круто! Я опять буду этим заниматься. Я оказывается, не врубался не фига…» — это его первое впечатление.

В этот день мне посчастливилось испробовать хигаонновской руки. Он показал мне как надо набиваться. С размаху столкнулись мы в сукуи-уке. Мне пришлось жестко собраться. Будто со стеной встретилась моя рука. С ломом, с бетонным столбом – вот так, пожалуй. Ощущение полного единства. Но, мощь – не разрушительная!

Когда мы зарядились на удар левой рукой, я подумал, что вполне вероятно, моя сейчас сломается. Хоть и били мы другой стороной, лучевой костью, однако казалось, что такого удара моя многострадальная ручонка может не выдержать. Но ничего страшного не произошло. Как бы объяснить… Хигаонна сенсей не стремиться сломать, он просто Един и об это можно сломаться.

Мне его Сила явилась теплой. Как прикосновение индийских бабА. На лицо ужасные, а от рук тепло.

Хигаонна сенсей практикует Дзен. Ещё «вштыренный» впечатлением, я подошел к нему сидящему на скамейке, и извинившись, попросил объяснить мне, как сидеть. Он посмотрел на меня. Он действительно излучает тепло и любовь. Очень буддийский Дед. Посмотрел на меня и сказал: «Если ты хочешь заниматься, тебе надо приехать на Окинаву, к моему учителю».

Тем не менее, он спустился со скамейки, сел передо мной и показал, как дышать и сидеть. Очень мощное впечатление. Первый раз меня видит, но, раз у меня есть вопрос, он ответит на него. Более того, ответит вот так вот просто, сядет, покажет и объяснит. Очень мощное впечатление. Я счастлив был целый день. Вообще, важное впечатление – он дает, не прячет. Хочешь – бери. Если сможешь унести. Воистину, взять то, что он с таким вдохновением дает, совсем не просто.

Особенно Санчин. Он все объяснил, и как дышать, и что с Центром, и как втягивать в себя Силу, протянув её через нос по макушке, затылку, позвоночнику до корневого замка, как веревку (выглядит жутко) и не потерять её на выдохе, загнав с Танден. Я о таком и мечтать не мог. Жуть. Круть.

Весь последующий день мы парили немного над землей. Вскрыл нас дедушка. Вскрылись мы. Будто крышку черепа отбили – поперло. Говорили взахлеб, впечатлений море.

Второй день – Труд. Второй день начался с Санчин. Как всегда бывает, фаза подъема и спада идут одна за другой, и в этот день лично мне было труднее. От новой информации все путалось, мешалось, концентрация упала, я был жутко недоволен собой. Тем не менее, Санчин меня выровнял. Тяжелейшая работа. Ребята, это страшно тяжелый труд- это Окинавское Годзю-рю. Санчин, как дает его Хигаонна – чудовищное что-то, ей Богу.

И вот, впечатление второго дня – Годзю-рю – это тяжелейший, мучительный труд. Правда, в этот день Мастер показал Супаринпей – квинтесенция всего Окинава Годзю-рю. Несмотря на то, что я не знал этого ката, меня оно вштырило не по-детски. Не могу объяснить. Обилие «мучими» (характерных именно для Окинава Годзю-рю тягучих напряжений) и их чередование с мощными взрывами, в итоге проваливают тебя в пустое сознание. Без всякого светлого, причем, окраса. Просто в пустое и все. Мне утром даже мантры не понадобились. Просто встал, опередив включение будильника, просто собрался и просто пошел на тренировку, чувствуя, что надо идти и будет трудно, но я обязательно пойду, и буду делать это мучительное мучими. Обычно все не совсем так. Такое… странное и одновременно крутое состояние.

Еще, именно в этот день, я понял, что почти все черные пояса понимают, что здесь и сейчас происходит. Что это не совсем тренировка по каратэ. Это что-то другое и все мы не совсем здесь… Вернее, не совсем мы. Наверное, вы меня поняли. Я всегда знал, что это так, но впервые на семинаре по каратэ понял, что это Так. И что именно для этого, все эти люди и собрались. И большинство из них это понимают.

Третий день – Тяжесть. Такое состояние было на третий день. Интересное наблюдение я сделал утром: мое тело болело и выглядело так, будто все эти дни я не ката делаю, а железо таскаю. Кстати, о людях практикующих этот стиль в России (и не только). И о людях и о Стиле я могу сказать, что они производят… квадратное впечатление. Да, да, именно так. Квадрат – вот как я почувствовал Годзю-рю. Болат сказал мне, что это потому, что все воспринимают именно Го (Твердость) и упускают Дзю (Мягкость). Наверное. Я так точно упускал, потому что, повторюсь, чувствовал себя как человек, занимающийся очень важным, но физическим трудом. Таким угрюмым и молчаливым, потому что важным.

Сам же Сенсей воплощал собой баланс. «У него все гармонизировано, он светится» — описал я в первый день свое впечатление Санжару.

Мы повторяли Супаринпей, потом немного делали бункай-кумитэ. Хигаонна сенсей поставил меня в пару с ясноглазым грузином, который обычно переводил все эти дни. Один из старших учеников мастера в России. Первое, что я отметил, это его могучие руки моего партнера. В Годзю-рю существует уникальный комплекс физической подготовки со специальными гирями, кувшинами, штангой и макиварой. Я почувствовал, как это может быть для нас полезно, мне кажется можно избежать множества травм, если тратить время на такую осмысленную работу со своим оружием. Мой партнер хорошо объяснял мне нюансы отрабатываемого бункая, и я еще раз отметил про себя, что Годзю-рю Окинава у нас занимаются отдельные люди, как правило, с высоким уровнем культуры. Стиль такой, культурный.

Каратэ – это, собственно, и есть Культура. Нечто сохраненное и переданное. И сердце этой культуры сейчас Хигаонна сенсей.

Во время отработки бункая, он подошел к нам и крепко взял меня за левое запястье. В этот момент он изумленно остановился и улыбнулся: настолько хрупкой ощущалась моя многострадальная ручонка в его могучей клешне.

По окончании семинара он показал нам Супаринпей. Так прикольно, сказал, что немного стесняется, когда на него смотрит много глаз, отошел и сделал. Такое сильное ощущение. Ты видишь окинавское каратэ Мияги Тедзун и Канре Хигаонна в исполнении Патриарха Школы. Реликтовое такое, Настоящее исполнение. Всё настоящее, над каждым движением не один десяток лет трудился мастер. Произведение окинавского искусства – такое исполнение. Старое такое, матёрое, и живое произведение.

После аплодисментов, он задумался, что же ещё?

— Пойдемте к стене, – сказал он. Мы окружили его.

— Вот так, – сказал он и смачно, наполнено хлопнул по стене ладонью, вернее прилепил её к стене, – 100 раз каждый день. Потом вот так и так, – говорил он, набивая тыльную сторону и сюто, – тоже по 100.

— А потом можно и вот так, – сказал он и с размаху зарядил уракеном в стену. Причем не тылом кулака, а двумя «кентасами». Да так, что меня передернуло. Рука как неживая, как лапа, как… что-то жуткое врубалась в стену и расслабленно отлетала от неё. Зарядив так раза три, мастер показал нам свои руки. Это надо видеть. За три дня работы я провалился в мир Годзю-рю.

— Можно вот так вот ухо оторвать, – сказал он, сложив руку тяпкой и махнув рядом с ухом нашего переводчика.

«Да, не только ухо, скальп можно, наверное, снять, – подумал я, – медвежья лапа.»

Семинар закончился. Ощущение тяжести усугубил экзамен. Тяжелый труд Окинава Годзю-рю. Я снимаю перед вами шляпу, ребята. Ос!

P.S. Еще раз спасибо моему Другу и Учителю Санжару за то, что приехал и привел меня к Мастеру. Спасибо Богдану Курилко, организатору семинара за то, что любезно позволил мне участвовать в этом важном событии. Спасибо Хигаонна сенсею, которого я еще обязательно увижу на Окинаве. ОМ

P.P.S. Впервые после семинара, мне не захотелось никуда бежать и никому ничего пересказывать. Обычно я сразу хочу делиться идеями, но не в этот раз. Я понял, что эта Практика — для одного. Практика, которую не показывают. Слишком она тяжела и сложна. И чтобы иметь право говорить о ней, надо много пролить пота и отдать времени. Иначе все пустое. ОМ

И главное – вот таким дедом хочется быть в 72 года. Правильный Дед. Стоит на правильном. И в этом жутком напряжении, в этом тяжелом труде он нашел свою Свободу, свое творчество и свою Мягкость – Дзю. И через это реализовался. Так я это увидел.