Когда я переехал в Усинск… Мне стало хреново.
Киев красивый и теплый, а Усинск холодный, бритый наголо, но… тоже родной.
Город наркоманов, город работяг, город «химиков», (отбывающих наказание на химии)… мой город. Тоже мой.
Мы жили в комнате в общаге. Наша обащага была одним из 6 панельных домов. Остальное «балки» (вагончики такие, в которых десятилетиями живут «покорители севера»).
Однажды в июле мы копали с пацанами землю и откопали кусок льда. Другой раз снег пошел в июле…
Рядом с нашей общагой начинался лес, в котором росла невкусная морошка и вкусная черника. Очень-очень много. И ещё очень-очень много камаров… Лес состоял из невысоких елок, а вместо почвы было болото. и красивый мох…
Мы бегали по лесу с мокрыми ногами. а потом сушили носки на батарее… Они пахли… В общаге все пахло.
Напротив общаги стоял КСК (Культурно-Спортвный Комплекс). Там крутили фильмы про храбрых пограничников и занимались боксом и борьбой.
моими соседями была целая орда татарчат. Они отвели меня на вольную борьбу.
Помню, ранее утро и мы толпимся в «холле» кск. Ждем тренера. Пахнет потом (борцовками).
7 утра.
приходит тренер (тоже татарин), и мы идем в зал. Кувыркаемся и качаем шею на мосту. Я после первого дня думал, что у меня крышка черепа отстегнется — подкачивало.
Там я научился «бедру» и «мельнице» и ещё защищаться в партере. Борьбу я так и не понял. Не понял и все.
Я хотел на бокс. Боксеры у нас в Усинске были крутые. Они задирали нас «борцов». Звали нас побороться, кто-кому согнет голову или на руках.
Мне они очень нравились. Я учился в 3 классе и стеснялся подойти к тренеру. Может, и не взяли бы, маленький.
В третьем классе я сначала был как крутой. Я хотел разнять второклашек, когда они дрались, но долговязый пацан так ловко отпинывался ногами из положения лежа, что я… удивился. И понял, что я не в Киеве…
другой раз во время моего дежурства на перемене, опять же при растаскивании драчунов, я уже откровенно получил в глаз! Пацан убежал, и я в неистовой злобе со звонком ушел на урок.
на следующей перемене я поймал его и мы дрались. не помню, чтоб я его победил, сам был изрядно помятый.
но, когда я пошел пересидеть стресс в своем классе, за мной пришла руководительница родительского комитета Юсупова (мама Юсупова) в меховой шапке и сапогах. Она потребовала идти за ней и извиниться перед этим парнем.
я пошел.
у дверей своего класса стоял мой противник. Поцарапаный, помятый, рваный и красный. Он нажаловался.
он стоял окруженный толпой любопытных, и Юсупова толкнула меня к нему — «Извиняйся!»
я посмотрел на него. Он хлюпал и подло смотрел на меня. Наверное, подло, потому что дальше я помню, как что-то подхватило меня и я в ярости начал наносить ему в лицо удар за ударом. Как пулемет. Длин-н-ную серию. Пока меня не оттащили от него.
не люблю обманщиков.
Юсупова удивилась. С тех пор я не люблю родительниц в сапогах и шапках. Противник плакал побежденный окончательно. Мне было хорошо…
Другой раз меня вызвал на бой пацан с огромными губами из 3″б» класса. Чего он хотел не помню. Помню, что по законам дуэли мы с «секундантами» (одноклассниками) встретились на школьном дворе после уроков. Вопрос был принципиальный либо наш «Дэшка», либо их «Бэшка».
Мы встали в лужу. Я так и не помню зачем. Одновременно нанесли удар и попали кулак в кулак. Он подскальзнулся и упал в лужу. Мне фартануло. Это был мой первый «официальный» бой за честь класса.
Расстроенный он побежал с мокрой попой домой, и мои одноклассники ликовали.
— А как ты ему попал? — спросили меня.
— Я…
— Макс попал ему в челюсть, понял? — сказал рыжий Славик — Бах! И он на жопу! Ха-ха-ха!
Так я обрел социальный статус…
Это был совсем не Киев. Усинск научил меня драться.