Рубрика: КШАТРА

Вот мы едем в Хампи

— Дима, мы завтра едем в Хампи.

— Да мне все равно, как скажете.

Перед поездкой я предупреждаю всех:

— Поездка будет очень трудной. Подумайте. Мы едем ночь в «плацкартном» автобусе (!!!) Это …интересно. Будет жестко.

Потом мы выгружаемся, снимаем пару номеров в отеле, моемся и, не завтракая, едем на гору Ханумана.

 Там практика, потом кушаем, едем по разным местам. Потом душ в отеле и в 6 вечера обратно.

Осматриваю людей. Все нахмурились.

— Но это того стоит. Как ни странно, поехали почти все. И было круто.

— Макс! Ты почему не сказал, что здесь так круто? – кричит мне Дима Зинкевич, и его Света кивает со второй полки, – Я думал тут деревянный автобус…

— Видишь, как хорошо. Если бы ты ожидал лучшего, ты бы обломался.

Едем весело. Алена бегает, сверкая глазами, ребята смеются.

Жаль, что Вадик Дормидонтов опять не поехал, жаль… Он бы «вскрылся». Очень уж в Хампи круто. Очень.

У Бату глаза счастливые и спокойные. Он в предвкушении.

Ночь, как я и обещал, была жесткая. Не понимаю, как я спал в постоянно подпрыгивающем состоянии.

Автобус пришел на 2 часа позже, но это видимо никого не смущает.

Нас окружают водители тук-туков (моторикши). В прошлом году мне пришлось громко кричать. В этом я спокойно объясняю:

— У меня 20 человек. Вы везете нас в отель. – Старший кивает. Вдруг я вижу парня, с которым имел дело в прошлом году,— Эй, ты помнишь меня? Вези нас в отель.

Мы едем.

Пока все моются, я веду переговоры с водителями в лице моего прошлогоднего знакомого Тимуна.

— Сколько стоит тук-тук?

 — 400 рупий.

— За весь день?

— Да, миста.

— Мы едем на гору Ханумана, потом смотрим другие места, потом в отель, потом на автостанцию. Так?

— Да, миста.

— Ты помнишь, в прошлом году вы затребовали еще денег, чтоб доехать до станции? Если ты такое устроишь в этом году, я устрою большую войну в Хампи, понял? У меня 15 боксеров, 3 чемпиона мира, понял?

Смеются.— Все будет ок, миста, не как в прошлом году.

— Эй, Бату! – кричу я, – слушай наш договор: они нас целый день катают по Хампи и везут на станцию за 400 рупий. Так, Тимун? – обращаюсь к самому смышленому.

— Ез, миста. 

Мы едем на гору Ханумана – самое яркое впечатление прошлого года.

— Отвези нас через мост, не надо «разводов» с переправой.

— Но…

— Не надо нас разводить.

— Ок.

Мы приезжаем к мосту, но… он разрушен! В середине моста зияющая пропасть.

— Вот.Мд-а.

Индия.

Хорошо, грузимся в круглые, тростниковые «лодочки».

Пока мы собираемся, Дима объявляет:

— Кто хочет стать Хинду?

Снимает с себя вещи и плывет на ту сторону реки. Хинду решаем стать мы с Бату и Коля Штаханов.

Вода теплая, течения почти нет. Хорошо.

Переплыв на ту сторону, я понимаю, что Оля осталась с нашими вещами, и плыву обратно.

Потом еще раз рядом с «ботом» (так называется лодочка) на ту сторону.

Омовение по полной программе. 

MaxDedik

Женщина

— Есть 4 добродетели женщины, – говорит Вишвешвар:

— смирение.

— исключительная исполнительность.

— чадолюбие.

— целомудрие

Всё. Других нет. И ничего другого вам не нужно, – говорит гуру и потягивает матэ.

Девушки молча хлопают глазами. Они очень любят Диму. И слушают его.Представляете? Слушают! Молча!

Причем не все из них йоги. Алена познакомилась с Димой только здесь, но и она, хлопая большими глазами, внимает наставнику. Молча.

Алена не ходит на утреннюю тренировку. Алена не ходит на кикбоксинг. Только йога и беседы с учителем под матэ.

— Вам не нужно ничего выдумывать. Нужно хорошо выйти замуж и служить мужу. И йога нужна вам только для того, чтобы хорошо служить мужу и рожать детей. Все.

В этом ваше спасение.

Смирение.Исполнительность.Чадолюбие. Целомудрие.

Антонио и Мария

Я залетел в Арамболь на своем шантилёте. Опа! Кого я вижу!

-Эй! Эй! Эй! – кричу я высокому худощавому парню в бандане.

— Вот так встреча! – улыбается почему-то хмурый Антон,– ты как раз кстати.

Антон и Маша — мои друзья из Питера. Когда-то давно мы познакомились с ними на сборах под Геленджиком. Они жили на «Маяке» — индейском поселении нудистов, куда мы с Севой, Киушкиным и братьями Касымовыми ходили в дни отдыха смотреть голых женщин.

Маша очень красивая, спортивная, живая, творческая, веселая половинка Антона.Мы очень подружились.Они капоэйрито – развивают капоэйру в Питере. Правда, уже несколько лет Антона кроме йоги ничего не интересует.

— А где Маша?

— Она приболела. Старик, я тут такое видел… Утром. При мне человека забили палками в фарш. На горе.

— Кто?

— Индусы. Он залез на гору, где крест и сломал его. Они поднялись и забили его. Мы как раз шли с практики и все видели.

Он обдолбанный, что ли был?

— Ну, явно в трипе, – кивает друг Антона.— Русский.

— Ух, ты… — опешил я, – Да. Дела. Но, с другой стороны…— Антох, а что ты удивляешься? Если бы индус залез бы в православную церковь и сломал бы там крест, что бы с ним сделали?

— Ну, да – соглашается друг Антона.

Да, индусы не такие «чушки», как о них думают расхрабрившиеся отдыхающие. Тем более католики. Они свиней едят

.— Понимаешь, он видно вообразил себя новым мессией, – глядя перед собой, говорит Антон.

Все мессии так кончали, – комментирует его друг.

— Это ЛСД – комментирую я, – его Бог наказал. Теперь он в нем не сомневается.

…А полицейский шел очень медленно, – продолжает Антоха в трансе — Он поднялся, а все побросали палки и показывают мол «Не знаем, кто его бил».

Антон посмотрел на меня и улыбнулся:— Но он героически погиб: показал им задницу перед смертью.

— Да уж, крутой парень.

Антоха приехал из Варанаси – священного города, где мечтает умереть каждый индус.

— Ты не представляешь, их там жгут тысячами. Носилки бегом: следующий, следующий… И тут же чай продают… Дым, пепел… я все углы в номере перекрестил, всю ночь «Отче Наш» читал… а брамин все читает и читает, их все жгут и жгут. Приехал сюда, и сегодня понял, что тут тоже самое.

— Да нет, Антоха, ты грузанулся. С чем приезжаешь, то и получаешь. Место хорошее.— Но здесь как тысячи лет назад.— Это Индия.

Антон купил в Варанаси ситар, у какого-то супер-гуру «уровня Равви-Шанкара».Я так и не услышал этот ситар. Сколько мы виделись, Антон постоянно говорил об Индии.Она потрясла его.

— Только здесь могло возникнуть столько учений о Спасении. Ты видел девочку на майн-базаре в Дели? Которая ходит колесом и, сцепив руки, выворачивает плечи? Другой Йоги здесь нет. Их цель поскорее сгореть для лучшего перерождения…

Может и так. Но я видел и другую Индию. Гималаи дядюшки Рана…

Да и на Гоа никто гореть не спешит,

слишком красивые закаты!

Горят те, кто жрёт в этом благословенном месте наркотики.

Как тот, кого забили утром.

Лучшего тебе перерождения о, Дерзнувший!…

MaxDedik

Баба

В этом году я снова встретил нашего Баба из Арамболя.
Он больше не живет под деревом. Он тусуется в «Шанти». Он стал модным, «в теме».

Однажды мы практиковали Йогу на пляже, и баба шел мимо. Обнявшись со мной и с Женькой, он перекинулся с нами парой слов под молчаливое неодобрение нашего гуру.
Баба сел на шезлонг и начал «крапалить» свой чарас (гашиш).
Слава Небесам, Дима этого не видел. Вишвешвар непримирим к опьяняющим разум веществам и напиткам. Но, сейчас он не видит, и славно.
Баба, улыбаясь, наблюдает за нами, подергивая ногой (он все время ей подергивает).
Мы практикуем.
Баба уже забивает свой здоровенный чилум.
«Что сейчас будет!»- думаю про себя.
Но Дима не видит.
«Бух!» — взрывается чилум.
«Ой-йо-йой…»- думаю я, стоя в «собаке».
«Бух! Бух! Бух!»- еще несколькораз пыхает чилум, и к моей радости баба начинает обязательный ритуал чистки.
«Фу-у-у…» — вздыхаю я про себя. Обошлось без конфликта.
После практики Баба подарил мне браслет из кокоса. Серебром вытеснена надпись на санскрите: «Кшатра. Ом. Макс»
— спасибо, Баба!В следующий раз мы встретили его под деревом.Кроме него там теперь много других садху.

«Намастэ!» — приветствуем их с Ольгой.
Чернобородый баба улыбается и складывает руки в намастэ (молитвенный жест), седобородый баба даже не поднимает глаз. Он занят: вышивает бисером пояс.
Наш баба как обычно забивает чилум.
— Эй! – хлопаю его по плечу.
Он поднимает голову, расплывается в улыбке.
— Хелло!
Чилум идет по кругу. Мы с Ольгой отказываемся и только передаем. Это наше дело, курить не обязательно. Главное быть в шанти.
Мы в отличном шанти, сил полно, вокруг светло и голова светлая…
Сегодня присутствует достаточно много персонажей.
Среди них в леноновских очках молодой американец. Он все время говорит. С интонациями и жестами, как в американском фильме.
Я не очень понимаю, что он говорит. Это монолог.
Японец, увидев мою Ольгу, делает большие глаза:
— Джапан? – спрашивает он, кивая.
— Иее. Россияджин – отвечаю ему по-японски.
— А-а-а… — удивляется японец – а разве русские бывают с такими глазами?
— Русские всякие бывают, – отвечаю я, – Россия большая.
— А-а, со дес-ка – кивает японец.
Покачав головой, спрашивает, не модель ли Ольга.
Отвечаю, что не модель, зато я в прошлом неплохо боксировал.
— А-а… со дес-ка – качает головой японец, понимая, что к чему.
В это время америкос продолжает умничать.
Садху молчат. Один работает, другой рассматривает нас накуренным глазом.

Наш баба поднимает голову: — Хорош п…ть! – перевод недословный, но по смыслу
— Кто есть Бог?
— Америкос, опешив, что-то мычит.
— Бог – Ничто, — рубит дед.
— Вы полагаете…
— Я видел.
-Тишина.
Баба нервно трясет ногой и продолжает ломать пальцами чарас.
— Ты говоришь, сам не поймешь что, – нападает он на американца, – мелешь языком то, чего не понимаешь.
— Ну, почему…
— Потому.
В разговор включается дипломатичный японец:
— Может быть, в его мире бог — он, в моем — я, в его – он… — вежливо предлагает свою версию он.
Что ж, вполне логичная версия для накуренного человека.
— Вы буддист? – спрашиваю его я.
— Я как-то не определяюсь…
— Понятно. Но вы думаете как японец.
— Наверное – смущенно кивает он.
Молчание. Активизируется лысый молодой парень в очках. Он начинает что-то говорить,но:

-Ты еврей?-дед атакует в лоб.

-Еврей,-ошеломлённо отвечает парень.

-Всё понятно,-баба устремляет взор обратно в свою ладошку.Потом вскидывает голову:

 — где Моисей?

— В смысле?..

— Моисей. Где? Умер?

— Ну, видимо умер…

— Значит, умер. Твой Гуру мертв. Так? Куда ты идешь без гуру?

— Постойте, я не очень понимаю…

— Ну, если твой Гуру мертв, куда ты идешь? А Христос?

— Что Христос?

— Ты веришь в Христа?

— А вы верите в Христа?

— Я первый спросил, – укоризненно качает головой дед. И отвечает: — Я верю.

Молчание.

— Я верю. Он жив. Он здесь, – говорит замотанный в рудракш Баба, чистя оранжевой тряпочкой шиваитский чилум….

Американец начинает что-то вещать.

— Фак офф! – отвечает ему Баба – хватит трещать.

Включаюсь я:
— Я честно признаться думаю так же. Вы не понимаете, что говорите. Я не понимаю вас, но вы говорите так много, что я понимаю одно – вы не понимаете, о чем говорите. Когда человек много говорит, чаще всего он ничего не понимает.

— Да, да! – одобрительно кивают японец и еврей.

— Но, вы хороший человек, – добавляю я.

— Тупой, но хороший – ухмыляется американец.

— Посмотрите на садху, они молчат.

— Кто? Этот? Я сегодня с ним разговаривал! – «Джон Ленон» показывает на чернобородого. Тот обескураженный всеобщим вниманием, моргает и «неодупляется».

Наш баба машет рукой. Дискуссия подошла к концу.

Американец встает, подходит к очагу «дхуни», падает перед ним на колени и уходит в глубокий поклон с намастэ.

«Ого..» — думаем мы с Ольгой.

Он зачем-то поправляет тлеющее бревно очага, вскакивает и уходит вместе с евреем и японцем.

— Очкруто,– улыбается Ольга.

Баба смеется.

MaxDedik

Утро

 Каждое утро мы бегаем и делаем скоростно-силовые упражнения. Я провожу эту тренировку. Все идет хорошо. Упражнения последовательно усложняются, нагрузка становится выше. Очень хорошо.

Прибегая в лагерь, мы попадаем на урок Димы.
Диму не  интересует, что мы хорошенько нагрузились за час – полтора работы. Предстоит еще полтора-два часа йоги.

«Ом Намах-х-х Ш-ш-шивая..» — шипя, повторяю я в чатуранге (статическое удержание прямого тела на согнутых руках).  Помогает.
Особенно после прыжков на руках по пляжу… Ос-с-с…
Все терпят. Я горжусь ребятами.«Ос-с-с Намах Шивая…»

Женя-Йокдзуна 

Среди нас есть уже ветераны. Женька Баклан, здоровяк из прошлой поездки, опять с нами. Добрый, удивительно хороший парень. Он еще и наш переводчик.

Игровой день. Бату привез мячик. Будет футбол.
Но сначала разминка. Наигравшись в вышибалы, мы переходим к регби на коленях. Надо положить мячик на квадратную подушку для шезлонга.
Азарт! Классная игра. Мы носимся на коленях по вязкому песку (Бату носится в присяде -тренируется). Вдруг вражеская сторона вскипает и что-то, расшвыривая все, несется сквозь разлетающихся защитников нашей команды. Это Женечка Баклан! Он спокойно ложится на «ворота» впечатывая мячик в подушку собственным весом.
«Гол!»
И так еще несколько раз. Никто не может удержать добряка-сумоиста.
«Хватит!» — кричит Бату.

Пора футбола. Женька становится на ворота. Наша команда играет только на воле к победе, команда Бату комбинирует, атакует, но… первый гол за нами!
«Нужен удар!» — говорит Бату-хан. Он хочет нас нокаутировать. Он может, но на наших воротах Женька, и мы спокойно продолжаем давить. Женька отбивает все атаки. Любые атаки!
Мы закатываем еще мяч!
«Нам нужен Удар», — повторяет Бату.
«Нельзя никогда  рассчитывать на нокаут,  – вспоминаю я его же слова, – надо просто работать». Я-то это хорошо помню.
«Они сдулись! – кричу я, смеясь – дави их ребята!»
Бату смеется. Атака! Женька спасает ворота. Еще! Еще! Ничего не помогает. Женька непробиваем.
«Бах!» — третий гол!
«Это иппон, братуха, хватит, – говорю я, улыбаясь Бату, который видно собрался играть до последнего.
Бату переводит дух.
— Проигрывать надо уметь, ребята, – говорит он всем и берет меня на «мельницу» — несем их в море.
И сопя, тащит меня метров 100 до моря. Поэтому он и Бату-Хан – прямой и благородный Воин.
— Эту игру выиграл Женька, – говорю я сверху, – а ты не включался.
— Не хотел травмироваться, – отвечает индеец Бату.

С этого дня Евгений стал  Женькой-Йокодзуна. 

MaxDedik

Дзен

Утро. Мы бежим по берегу. Красота.

За 12 минут добегаем до пляжа Арамболь. Тут много народу. И собак.

Кто-то бегает с умным видом в кроссовках по песку, вставив в уши мп3-плеер, хотя босиком  гораздо полезней и удобней, а звук прибоя — самая красивая музыка, какая может быть в данное время в этом месте.

Кто-то фотографирует нас. Увлеченно.

Кто-то на отходняке после «пати» воображает себя спортсменом и бежит в дредах и с серым лицом.

На арамбольском пляже есть дзен.

Это пять японцев. Они абсолютно неподвижны.

Одна японка замерла в «собаке мордой вниз» (йоговской асане). Другая — замерла в сложной «скрутке». Третья — в очень чистом упоре лежа (руки выпрямлены), стоит уже, наверное, с полчаса.

А вот и сам Будда. Этот японец сидит в дзадзен. Очень красиво и … абсолютно. Лицом к морю. Глаза полуприкрыты. Макушка тянется к небу.

Когда Будда родился, он сделал несколько шагов, и, подняв палец вверх, произнес:

— На Небе и на Земле я — Единственный  достоин поклонения».

Глядя на этого японца, я осознал, что в тех словах не было богохульства…

В тот момент между Небом и Землей он был  Единственным. Больше никого не было.

MaxDedik

Мулабандха

Первый день.

— Я проведу пранаяму, о`к, Макс?

Конечно «о`к», сенсей, какой разговор?!

Пляж. Люди, среди которых большая часть впервые видит перед собой живого йога.

— Это называется задувание свечи, – говорит Дима и, глубоко вдохнув (раздувшись при этом вполтора раза), с силой выдыхает через сомкнутые кольцом губы – вроде свечу тушит.

От десяти таких вдохов начинает «вести». В смысле немного уносит – голова чуть-чуть кружится, ты улетаешь…

Люди смущенно переглядываются, не понимая в чем дело. В это время хмурый Йог трясет животом на выдохе. Это Агни-Сара – раздувание Огня.

«Что за хрень?» — читаю в их лицах. Но Бату предельно сосредоточенно делает задания хмурого Йога, я поступаю так же.

«Какая-то сильная видать хрень…» — читаю я на озадаченных физиономиях.

Все делают.

— Очень важно сжимать мулабандху! – Дима обводит хмурым взглядом обалдевших «адептов». – Знаете что это такое?

В основном нет.

— Это «корневой замок», мышцы промежности. Анус.

— «А-а-а! — читаю я в посветлевших лицах – это и, правда – очко расслаблять нельзя!»

Одобрительный гул…

Последний день.

Групповое фото перед посадкой в автобус.

Кто-то фотографирует на кучу аппаратов.

— Есть! – кричит фотограф.

— Стой! Я моргнул Мулабанхой! – кричит весельчак Аркадий.

— Га-Га- Га! – все умирают от смеха.

— Я знаю! – продолжает «в ударе» Аркаша – Дима специально тренирует йогов для перевозки контрабандой ценных камней в мулабандхе! Вот Норрис (имя изменено) может перевезти в мулабандхе до 6 кг контрабанды!

Все валяются.

Правда, смешно! Норрис очень худой и очень упорный…

MaxDedik

Пролог

Из динамиков регги «Намах Шивая». Нигер читает  что-то по-английски, а индийские женщины поют «Ом Намах Шивая»… 23 минуты! Класс!

Ок, я в Мордоре,… то есть в Москве. Небо серое. Все серое…
А вчера я выиграл гонку на скутерах! Я обогнал даже Влада, хотя у него новый и ужасно быстрый байк «Италиано»! Правда, его я обогнал, потому что он остановился и полез в кусты, но победителей не судят! 😉

Хотя со  мной никто и не соревновался…

Я несся по залитому Солнцем Гоа с криками «Йо-ХХО»! Я ехал в Чапуру! Там я сдам байк и уже потом в Аэропорт!

Класс!

Сзади моя Шакти. Крепко держится за меня! «Йо-ХХО!»

Утром я купался в удивительно ласковом небе… ой, странная опечатка! Море конечно, но… и в Небе тоже! Солнце только поднялось над высоченными пальмами, такое доброе…

На пляже танцуют люди.

Я прошел мимо них с легким презрением, мол: « вот бездельники!». Еще бы, ведь я ученик Димы Вишвешвара Перетрухина, которого даже индусы называю Шива и Шанкарчарья. «Разум решительных устремлен к Одному, бесконечно многоветвист разум нерешительных».

«Эти чуваки, что тащатся под бумбокс с утра пораньше, явно не такие крутые перцы как я, который идет делать Приветствия Солнцу». Обойдя их, я зашел в Море…

И через пару минут я танцевал вместе с ними! Прямо в море. Сегодня последний день в этом сезоне на Гоа… А как хорошо!

Вот так проходило мое утро. Вчера.

Сегодня

Сегодня я сижу перед монитором и слушаю музыку, которую мне записал ди-джей из «Рива Ресорт». Это «гест-хаус», где проходила третья Кшатра. Ом Намах Шивая — это было здорово!

Началось все, как и полагается, со сражения.

Меня не пускали в Индию.

Я приехал без визы, так как мой паспорт истекал через три месяца. Визу в такой паспорт не ставят, и я еду «по письму». По какому письму я не знаю, но в том, что я попаду в Индию, я уверен на 100%. «Каждый рейс 3-4 человека, дон ворри»,- говорил мне толстенький слоненок Амир. Ух, не зря хотел я ему дать леща, ух, не зря!

Ну, что теперь уж!

Теперь строгая индийская женщина с погонами (по три звезды на каждом!) отправляет меня в Москву. Ничего не действует. Ей все равно, она уперлась.

Я был спокоен до того момента, пока Саня-писатель не произнес в трубку: «Макс, тебя не пропускают, она уперлась».

Ни хрена себе! Я привез столько народу, а она уперлась!

Вот здесь пришлось делать концовку, как когда-то на чемпионатах: «мадам, ай кам виз мени пипол! Ай эим коач оф мартиал артс! Ам гуд мен! Но драгс! Мадам! Мени-мени пипол кам виз ми! Ай эм босс, биг босс! Пипол донт андерстенд нафинг абаут Гоа  визаут ми! Мадам, плизззз….!»

Мадам не сдавалась долго, но, наконец, небеса разверзлись и … движение пошло. Появился какой-то русский, потом огромный сикх. Сикх взял 300 долларов. Тетка сдалась. Ух, католичка! Сразу видно, что не любит йогу!

Зато теперь я твердо знаю – «невер го ту Индия визаут виза». Невер, мадам, невер…

Когда мы выходили, я увидел полные радости глаза Вадика (Дормидонтова). Мы прорвались!

Я почувствовал себя важным политзаключенным. Я выхожу в окружении полиции и адвокатов под аплодисменты толпы! Я — герой («скажите мне, какого романа?» 😉

А вы думали?! 😉

Кстати сказать, что все приключения произошли в первые часы по прилету. Далее же Кшатра-3 прошла удивительно гладко. И потрясающе классно!

Еще вчера

«…Намах Шивая, Намах Шивая..» — поет хор женщин.

«- Ом Намах Шивая!» — отвечает одухотворенный негр (а может и онегрённый индус).

Мы сидим в ресторане «Рива Ресорт». Уже не первый день сбора. Вечер. Ужин.

Вегетарианский стол слева от меня. Там сидит Дима-Вишвешвар-Перетрухин – наш Гуруджи. Он непримирим и бескомпромиссен:

— На первом месте диета, потом уже практика.

Я втихаря думаю наоборот, но и мне достается:

«Кладбище курочек» – это я – Максим Дедик. Я кладбище невинных кур с перепуганными глазами и нервными движениями. В смысле глазами кур, а я всего лишь их кладбище, я ведь их ем.

По секрету я еще кладбище тигровых креветок, маленьких акул и еще кучи морских гадов. Но, меня не очень мучает моя внутренняя совесть, в Москве я такого не поем. Вот моя Внешняя Совесть – Дима-Шива меня мучает. Он считает, что я и Бату — «Тигры среди мужей», и на нас все смотрят и следуют нашему примеру. Значит, нам не надо кушать плохую пищу.

Забегая вперед, скажу, что к концу третьей Кшатры я уже смирно сидел за вегетарианским столом, а курочку бросил кушать и того раньше.

Но, сегодня я сижу в центре всех столов, с другими «мясоедами».

— Тьфу! – вдруг восклицает мой хмурый Гуру, выплевывая что-то обратно в тарелку – Тьфу! Эй! Чикен! Чикен в моей тарелке!

О Небо! Что теперь будет! Ресторан, наверное, сгорит от праведного гнева Гуру.

Индусы в страхе сбежались и суетятся.

Кто-то по ошибке дал Диме тарелку с курицей в сливочном соусе.

Бату походкой военного вождя идет на кухню.

Молча возвращается.

— Мне показали два котла. В одном курица, в другом вегетарианский соус.

«Я сказал. Хау.» — хочется добавить к речи этого индейца.

Я как вождь мирный развожу руками. Дима хмур.

— Я больше не ем здесь. Я решил, Макс. – говорит Дима.

«Хау»,- думаю про себя я

.                 MaxDedik