Рубрика: КШАТРА

Поехать в Гималаи меня сподвигли слова из релиза «в этот раз Кшатра бросает настоящий вызов….».
Мне стало интересно, чем меня могут удивить Гималаи, забегая вперед хочу сказать, что реклама не обманула, это был вызов даже для меня….
Резкие перепады высот, долгая дорога, -10 ночью в долине Сарчу, где мы спали в палатках, и потом настоящее откровение: Лех и долина Нубра.
Безжизненные и не гостеприимные горы сменялись древними монастырями и зелеными долинами, на которые стоило посмотреть.
Разношерстность нашей команды только добавляла интереса путешествию: мастера киокушина, шито рю и гюд зю рю, общение с которыми было очень интересным  и информативным, и позволило взглянуть на некоторые аспекты киокушина со стороны.
Но по-настоящему меня удивили не горы и монастыри, а люди……..
Нет не мастера единоборств, от которых я ожидал крепости тела и духа. Удивили меня 2 хрупкие девушки и самый младший каратист из нас, а именно Женя, Наташа и Арам.
Женю, вообще, не зацепила горная болезнь, и когда физически крепкие и подготовленные мужики ходили фиолетовые от тошноты и головной боли, она порхала и весело всем улыбалась,
Наташа — настоящий самурай — проявила крепость духа, и как бы ей не было плохо никогда не жаловалась и держала себя в руках,
Арамчик — самый младший — показал истинный дух киокушина, горянка срубила его первым и ему было тежелее, чем всем остальным, но он не потерял самообладания и терпеливо ходил в трек по монастырям и вставал на тренировки (которые я по большей части посыпал:))!
В общем, путешествие получилось фантастическим: красота природы, древней и не тронутой культуры, и конечно же, люди очень интересные, по своему уникальные, подарившие много новых знаний и сделавших эту поездку незабываемой.

Миша Фесенко.

_______________________________________________________

Привет, Максим,
и вот прошла неделя, появляется осознание поездки. Тянул меня в Индию интерес к местам силы и желание понять эту силу самому без посредников.  Конечно, вся вселенная со всеми истинными знаниями внутри нас и можно добраться до них, «не отходя от кассы». Но есть силы природы, высшие силы, которые могут помочь нам. Те же шаманы, йоги с успехом ими пользуются.

Поездка в Индию есть мой пережитый опыт. Она как безмолвный океан, такой же бескрайний и всепоглощающий: туристов, завоевателей, мудрецов, королей.
Это наследие 13000 летней духовной культуры.
Смирение проникло в каждое дерево, человека, камень, землю. За смирением следует божественность. Я видел, что они выбираются из этой крайности в сторону материализма и скоро Индия раскроет свой потенциал на всю катушку, далеко оставляя позади всю Европу и Америку вместе взятые. Духовное же лидерство возьмет на себя Южная Америка с ее нагвалями и шаманами.
Такое вот впечатление у меня от поездки.

Другой не менее важный аспект это наши Российские товарищи. Через них я больше узнал о России, её духе.
Духовная, открытая, простая, сильная, искренняя, сострадающая. Вот такую Россию я увидел во время поездки.
Мы живем в уникальное время — смену эпох Рыба-Водолей (2012 год). Такое событие случается раз в 13000 лет. Затмение отдыхает.

Рекомендую книгу: Друнвало Мельхиседек — Светоносная змея.

Всего наилучшего,
Виталй Ким

_______________________________________________________________

***

Я богат. Я бесконечно, бесконечно богат! У меня есть балкон! И я живу на верхнем этаже под самой крышей, и  могу видеть, как просыпается город, с высоты птичьего полета.
Я могу сидеть здесь, скрестив ноги перед низким столиком, попивая матэ и набирая священный текст. Текст о том, как мы ездили в Гималаи.

Для начала представлю своих друзей — участников этого Настоящего Путешествия.
Игорь Пеплов — он в представлении не нуждается. Большой человек с большим сердцем. Чемпион мира по кекушину.

Санжар Жубанов — мастер Санжар. Мастер Чань из Казахстана. Сегодня тренер по Ушу Саньда. В недавнем прошлом шеф-инструктор по Окинава Гедзю-рю. Ученик Хигонна Морио.

Виталий — Интегральный Йог. Человек, ходивший в шлепанцах даже в Сарчу (названной Димой Бредниковым «Долиной Смерти», а мной — «Колымой») и стоявший на голове в любую погоду. Бизнесмен из Казахстана.

Аман — вождь Сиу Сидячий Бык (одно лицо!), но только с удивительно добрыми глазами. Мастер каратэ-до из Казахстана. Старый друг Санжара.

Ерлан — ученик Санжара. Очень образованный парень, учится в Канаде. Его увлечение — ядовитые пауки. Работал на крупнейшей в мире паучьей ферме, занимался научной работой (ему 18 лет!!!);

Болат — тяжеловес. Ученик Санжара. 1й дан кекушина (Шин). Добрый, могучий и умный.

Дима Бредников — Поэт, путешественник, исследователь. Пытливый искатель, оказавшийся под перекрестным огнем идей, религий, взглядов и яростных спорах о них. Бизнесмен из Москвы. Душа нашей компании.
Автор бессмертного выражения: «Слоули, бля!»

Вадим Дормидонтов — человек с восторженными глазами. Всегда. Один из организаторов проекта. Оператор, фиксатор, летописец. Пожертвовавший собой во имя фильма о Кшатре.
«Я подумал, что это будет моя практика — убрать себя из кадра и сделать хороший фильм»

Женя Каргина — просто очень хорошая добрая и красивая девушка. Практикует Йогу. Как попала к нам, я так и не понял. Кто-то, где-то занимается кекушином, от него узнала… Классно, что поехала! Украсила наш коллектив.

Роберт Ким — мастер сытого буддизма. Человек, суждения которого всегда основательны, но с позиций чистого гедонизма. Сам себя называет «психогеникологом». Подвергает анализу каждого, считает, что все должны быть счастливы — т.е. похожи на него. Других видов счастья не признает.

Миша Фесенко — парень с японской татуировкой, ирокезом и в камуфляже. Убивал тигров и реликтовых медведей, восходил на величайшие вершины и знает все.
Очень помог тем, что взял на себя всю нагрузку, связанную с Наташей Булатниковой. Наташе было нелегко.

Наташа Булатникова — мужественная и красивая девушка, ученица Андрея Куртия. Страдала больше всех, но даже не пискнула. Спасибо Мише.

Дима «Амстердамер» — «Летучий Голландец». Парень, отчаянно бросившийся в пропасть, чтобы уступить дорогу машине. Исследователь кармы и ее свойств. Поэт с тонкой душой, веселый парень, родившийся рядом с Томском и живущий сейчас в Амстердаме.

Паша — друг Игоря Пеплова. Безнесмен из России. В этой поездке участвовал во всем, был везде и видел все. И всегда рядом с Игорем.
Олег — друг Игоря Пеплова. Самый подготовленный участник экспедиции. Прочитал все, пересмотрел все фото и отзывы в интернете, взял несколько смен термобелья (чем спас некоторых бойцов нашей команды ;)) Любитель культурного отдыха и фестивалей 😉

Юля Кайда – девушка, которая не смогла с нами поехать, но очень хотела. Скромная львица с умными глазами. Активный участник проекта Кшатра, искренне помогающий этому хорошему делу.

Женя Фатеев – человек, имеющий непосредственное отношение к реализации данного путешествия. Молодой, уверенный  себе парень. Очень самостоятельный. К религиям относится с недоверием. К каратэ, впрочем, тоже, но любит делать ката. Практикует Сито-рю.

Илья —  юный Йог в период активного полового созревания. Сомневающийся и уже «знающий». Но, добрый и на самом деле хороший парень. На Кшатре (Гималайской) не первый, и надеюсь не последний раз.

Никита Росин – православный йог, вернее последователь Голтиса и фридайвинга.Ученик сенсея Минькова, добрый парень и серьёзный практик. Красиво и искренне верующий.

Арам — юный каратист, спевший на сайонаре: «Я хотел бы остаться в Москве, просто остаться в Москве…» и имеющий опыт ночевки на горе Ханумана.

Макс Дедик – тот, кто сидит на балконе под крышей в это солнечное утро и пишет эти строки. Тот, кто придумал Трезубец и Кшатру, а вернее тот, кому это пришло в голову.

Итак, поехали!

«Смелость — это умение скрежетать зубами.»  Хагакурэ

Пролог.  Дормидонтов, Фатеев и Дедик. Лагманная на «Чистых Прудах».

— Куда поедем? — спросил  Женя — я, конечно, хочу в Ладак. Хотя и в Танзанию тоже хочется… Но, я могу что-то одно, или Ладак, или Танзанию. Мне нужно определиться. И как можно быстрее. И по срокам.
Вадик выразительно посмотрел на меня своими сияющими глазами. Потом на Фатеева. Потом вниз. Потом опять на меня. Пронзительно. Он никогда не говорит прямо, но очень хочет, что-то этим выразить. Интеллигент. Чувство такта.
Я должен что-то понять, так он смотрит, мол, «Ты же понимаешь!» Понимаю. Но что именно ты имеешь в виду??
— Поедем, значит, в Ладак, — сказал я, запивая лагман компотом, —  А потом поедем в Танзанию.
Вадик снова пронзительно посмотрел на меня.
Так мы поехали в Ладак.

Жестокий День Рождения
или
Кейлонг — Сарчу

Утром я встал рано.
Я всегда в Гималаях встаю рано. Говорят, что бы быть счастливым, достаточно вставать в 5 утра.
Я был счастливым, значит. В Москве так не получается.

Вокруг горы. Пейзаж уже тибетский.
Осмотревшись, я выбрал место для практики — крыша соседнего дома.
Забрался туда, начал дышать…
Через какое-то время я услышал флейту.
Такой красивый звук, в таком красивом месте!
Я обернулся. Возле нашего отеля сидел улыбающийся Санжар.
— Доброе утро! — сказал он и снова приложил флейту к губам.
Очень, очень красиво звучит корейская флейта рано утром, когда еще все спят.
— С днем рождения, Санжар! — поздравил я его, походя ближе.
— Спасибо, — Санжар поклонился.
Мы  занялись Санчин. Тяжелая работа скажу я вам. Неожиданно тяжелая. Особенно в разряженном воздухе высокогорья.
Появились Миша с Болатом. Миша предложил ему понабиваться и они запыхтели.
Тяжело дышится здесь, в Кейлонге.

На завтрак мы собрались во вчерашней забегаловке, где вчера разгадывали кармические причины диминого прыжка в Ничто.
Все поздравляли Санжара. Все было хорошо.
После мы двинулись к монастырю Khardung Gonpa. Это древнее место.

Мы шли «на позитиве», в какой-то момент начался подъем в гору. Навстречу нам спускалась бабушка с маленьким барашком.
Улыбается.
— Намастэ!
— Намастэ, намастэ — кивает она. Классный барашек. Классная бабушка…
Потом мы узнали, что в буддийской части Гималаев действует другое приветствие. Какое я не помню, но «Намасте» в Лехе просили не применять. Наверное, тибетцев раздражает (или обижает?) индийское «Здравствуйте»…

По пути к Храму, мной овладело радостное возбуждение. Я пел, веселился и просто орал.
Кто-то поддерживал, кто-то хмурился, тяжело дыша.
— Ваше дело, — думал я, — а мое — поддерживать дух команды.

Когда, наконец, мы достигли вершины и сели сфотографироваться возле буддийской ступы, я увидел, что на лице Санжара радости нет.
Хоть и день рождения, и горы и храм… Это было начало.
Санжар заболел первым и выздоровел последним. Такой вот день рождения гималайский. Жестко.

Вокруг храма, по всему периметру, установлены вращающиеся барабаны. Крутанешь его раз — он звякнет. На барабане написано «Ом Мани Падме Хум».
Крутанул — мантру прочитал. Такая система повсюду в Ладаке.
Хотя мы пока еще в Химачал-Прадеш.

Подошел колоритный дедушка с седой бородой и в красном одеянии буддийского монаха, открыл нам храм.
Впервые мы попали в ламаистский монастырь. Монахов, правда, кроме дедушки не видели. Рана объяснил, что она как-то там работают, во сколько-то приходят… Я не понял. Главное, их мы в Кейлонге не видели. Только дедушку.
Храм древний, очень интересный. Роспись на стенах — Житие Будды Шакьямуни.

Никита начал рассказывать его историю Димону, Вадик выразительно посмотрел на меня…

Ким уверенно занял место на подушках перед алтарем и замедитировал. Роберт — практикующий буддист. «Хожу в Буддийскую Церковь,» — говорит он и в этот момент как-то светлеет, а через минуту говорит что-то совершенно житейское и заливается смехом без особенной благости. Таков он Роберт. Последователь «Сытого Буддизма».
— Человек должен быть счастлив, — утверждает он и смеется.
Ну что ж, ты прав, Роберт. Человек должен быть счастлив.

… И вот мы снова едем. Санжару не хорошо. Он молча страдает, не жалуется.
вечером мы прибываем в Сарчу.

«Сарчу — как много в этом звуке!»

Холодные горы.
Каньон.
Внизу холодная река.
Надпись «Гималайская Сага».
Палатки.
Это Сарчу.
Высота 4600. Холод.
Такое впечатление, что мы на Марсе.
Мы даже сняли сюжет: Пепел в куртке, очках, с рюкзаком и двумя палками для ходьбы, в больших башмаках и за спиной флаг «Гималаска Сага».
Он идет медленно, как по Луне, широкими шагами. За ним, вереницей, шаг в шаг идут все. Все это на краю каньона.
Холод. Но самое главное — болит голова. Почти у всех.

Но — Грандиозно.
Пожалуй, самые крутые фотки получились у меня в Сарчу, на рассвете.
Но сегодня нам предстоит ночь. Ночь в Сарчу.
Это будет жестко.
Все казахи слегли с горняшкой (горной болезнью), и не только казахи. Кто-то дрищет, кто-то мерзнет, кто-то за голову держится…
Лично я и Арам, просто замерзли как собаки.

На ужине договорились поздравить Санжара с днем рождения. Вадик с Женькой для него даже выступление подготовили — ката и бункай.
Рана «замутил» сладости.
Когда ужин уже начался, послали за Санжаром. Как потом он рассказывал, он не понял, что от него хотят. Он лежал укрытый всем, чем можно и тихо пытался спать…
Он зашел в шатер, поклонился, поблагодарил нас и ушел.
Мы поняли, что ему совсем не хорошо.
У меня горняшки не было. Наверное, потому, что я просто не мог ее себе позволить. Совсем не болели девочка Женя и интегральный Йог Виталик.
— Надо стоять на голове, — говорит он, — помогает.
Сильная штука интегральная Йога — подумал я, глядя на Виталика.
Он стоял передо мной в сандалиях на босу ногу.
Кто был в Сарчу, тот поймет, о чем я.

Утро в Сарчу.

Я просыпался часто ночью. Не очень комфортно спать, когда на тебе все надето.
Странный случай! Рана прислал нам программу, в которой ничего не говорилось об экстремальной температуре.
— Не холодно, нормально, посмотрите на фото.
На фото Рана улыбался в лучах солнца на фоне снежных стен вокруг дороги.
Ок.
Позже, уже в Лехе он дал мне программу, в которой содержалось предостережение «Возможны экстремально низкие температуры».
Я грешил на Ольгу, но, приехав в Москву и сопоставив два варианта, понял, что мы не виноваты…
Но сейчас, в Сарчу, мне от этого не легче.
Я заставил себя вылезти из-под одеял. Разделся, вышел в туалет, где стояла предусмотрительно заготовленное с вечера большое ведро с водой («Заготовьте воду, утром вода в кране замерзнет!»).
Взял ведро, вышел на улицу.
Мда-а… Калыма какая-то! Ледяной край!
— Эх! — вылил на себя ведро — Щия!
Вот это кекушин!
Стало полегче. Побежал одеваться.
Я наделал очень красивых фоток в то утро. Видел, как солнце появляется среди гор. Видел, как пасутся кони…

Когда я возвращался, меня увидел Женя.
«Я вылез из палатки, смотрю — Макс возвращается с ковриком. Я чуть не блеванул!»
Вот так вот. Вадик с Женькой перетренировались на высокогорье, пока готовили для Санжара подарок. Не в меру завелись. Женьку срубила «горняшка».

Но первым я встретил Рана.

В белой шапочке, улыбающийся — классный!

Потом парень из местных, который нас кормит.

Я специально сфоткался с ним.

«Почуствуйте разницу» называется.

Нельзя по фоткам местных жителей представить себе температуру.

Они слишком крутые. И Рана тоже.

Главной ошибкой было отсутствие нижнего белья.

Больше никогда так не лоханусь!

______________________________

Дорога через два перевала
или
минус одна машина

Дальше было жестко. Одна машина сломалась. Мы долго ждали, пока ее починят, пока решили идти до ближайшего населенного пункта пешком.
Казахи остались в джипах. Болат выглядел совсем плохо, Санжар мужественно лежал с закрытыми глазами, а Ерлан со мной даже не смог поздороваться.

Те, кто пошел пешком, растянулись по дороге. Вышло солнце, и я даже принялся раздеваться.

По пути мы встречали черных маленьких людей, долбящих кирками землю вдоль дороги. Лица их замотаны, взгляды хмуры.
Дима Бредников вдруг подбежал к большой группе и вырвал у оторопевшего индуса из рук лопату.
— А ну-ка дай-ка!
Технология копания у них интересная. К лопате привязана веревка. Когда один втыкает лопату в землю, второй натягивает веревку и рывком помогает лопату вытащить.
— Действительно, ловко у них получается! — воскликнул Димон, — Надо в Москве запатентовать!

Димон так же вошел в историю «Шамбхалы» одной сакраментальной фразой.
Наши водители-горцы управляют машиной с такой наглой уверенностью, что порой кажется, что лобового столкновения уже не избежать, или что мы сейчас обязательно свалимся в пропасть.
Но, как видите, раз вы читаете эти строки все на самом деле разруливается благополучно.

Тем не менее, автолюбители из нашей команды зачастую обливались холодным потом, наблюдая очередной разъезд с грузовиком, одна морда которого занимает всю дорогу. А слева беззубо улыбается зияющая Пустота.
Однажды Димон проснулся (он сидел рядом с водителем) и, охренев от того, что увидел, хлопнул его по плечу и сказал:
— Слоули бля!
Это была коронная  фраза нашей экспедиции.

По пути мы прошли «КПП» — слева от дороги стояла аккуратная военная часть. Слишком аккуратная для Индии.
Военных не видно, но туда-сюда ездят внушительные зеленые грузовики.
«У них армия грузовиков», — определил Никита.
Так мы преодолели  5 км и уселись в «кафе» — вернее просто за столиком и заказали чай.
Скоро приехал Рана.
— Макс, придется пока ехать на 4х машинах, сори, — огорченно сообщает он.
Ничего, поместимся.

Дальше было тесно и снова жестко.
По дороге мы преодолели перевалы Лачунгла (5060м) и Танглангла (5328м — второй по высоте автоперевал в мире). На Танглангла мы смогли только выйти, быстро фоткнуться и запрыгнув обратно в машины поскорей умчаться дальше. Страшный ветер теребил буддийские флажки, они хлопали и рвались под его силой. Холодно и башку давит больно — не до красот, спасибо!

Длинный был день, тяжелый.
Санжар просидел все долгие часы в одной позиции опустив голову на руки.
Наконец, ночью мы прибыли в Лех.

Я проснулся оттого, что мы приехали.
Последние 4 часа я провел в «козырном» месте — отделении для багажа в задней части джипа. Там навалены рюкзаки, не особо ровно, но я спал как убитый.
В нашем положении, когда от 5ти машин осталось 4 на 20 человек (без водителей и Рана), багажник — Раем покажется!
Итак, мы в Лехе.

Лех — столица Ладахка. Высота 3500, население тибетцы. Часть Тибета, доставшаяся Индии.
Сегодня ночь, мы страшно устали, Сарчу еще не попускает. Часть из нас больна.
Даже для меня, прошедшие два дня показались жесткими.
Именно здесь, в Лехе я осознал, что уже бесконечно испорчен цивилизацией.
Отель, который для нас снял Рана, после Сарчу показался раем.
Действительно, отель вполне достойный, а уж на контрасте с «Долиной Смерти» (как позже ее назовет Дима Бредников)… РАЙ НАСТОЯЩИЙ!
Я набрал ведро кипятка, и включил горячий душ. Сел в ведро и направил струю на себя.
Иногда зачерпывал горячую воду из ведра и поливал себя еще и из черпачка.
Так я просидел минут 40.
Именно здесь, сидя задницей в ведре с горячей водой, я понял: Я — ЧЕЛОВЕК БЕЗНАДЕЖНО ИСПОРЧЕННЫЙ ЦИВИЛИЗАЦИЕЙ.
И еще, в Сарчу я понял, что Тибет — это очень суровое место. Очень суровое. Не смешное.

Позже, отогревшись, я спустился вниз,  вышел в Интернет и нарисовал Ольге на стене ВКОНТАКТЕ рисунок: «Привет Фром Тибет».

Мне кажется он очень красноречивый.

Позже мы разговаривали с Вадиком о Бодхидхарме.

— Представляешь, ведь все говорят о девяти годах, которые он просидел в пещере, а ты подумай, как он перешел из Индии в Китай?

Получается, он через Сарчу прошел в сандалиях и с посохом! Ну, пусть если и не Сарчу, но ты подумай, все что мы едем, он шел пешком.

— П…ц — только и сказал я.

— Да. Какая же сила его вела. Представляешь?

— Страшная сила.

Образ «Бородатого Варвара» с пылающим взором бредущего сквозь Сарчу в ветхом тряпье и с крепким посохом долго стоял у меня перед глазами…

Вечером я сказал Рана, что люди устали и завтра мы обойдемся без джипов. Он понимающе кивнул.

Лех.

Солнце Леха я встречал на крыше отеля.

Здорово!

Вокруг Тибет, как у Рериха. У него, кстати, есть серия картин посвященная Ладакху. Там есть замок Леха. Тот самый, который я видел утром. Красный.
Попрактиковав, я отправился путешествовать по городу.
Зная свой талант заблуждаться, постарался запомнить все повороты и дал себе обещание не пытаться «срезать» (на чем всегда я и попадаю ;))
Утренний город это… утренний город.
Обалденно. Собаки. Помойка. Стройка. Канава.

Все как обычно, но над этим… Тибет. Горы. Монастыри. Ступы. Замки.
Характерная для Тибета ступенчатая архитектура. Не верится, что я это вижу. Наяву.
Всегда смотрел на замок Патала в Лхасе и думал… Тут не так грандиозно, но, по сути, тоже. Ступенчатые замки. Тибет.
Иду. Город просыпается. Некоторые лавки открываются. Захожу в одну. Торговец то ли итальянец, то ли цивильный турок.
Покупаю буддийский колокольчик. Я очень люблю эти колокольчики.
Вижу вдали грандиозную белую Ступу.
Это Шанти-Ступа.
Она как бы центр, ее отовсюду видно. На горе, над городом.

Пробую найти к ней дорогу, но понимаю, что не найду дорогу домой. Иду обратно.
Встречаю Вадика и Женьку.
Вадик как всегда восторженно крутит головой, пытаясь делать вид, что смотрит на собеседника,
а Евгений как всегда очень самостоятелен и сосредоточен. Местами не в меру. Скорее у него просто голова болела 😉

Шанти Ступа

— Рана, но джип тудей, — лукаво напоминаю я.
— Ок, Макс, ок, — улыбается Рана. — Мы пойдем эраунд Лех.
— О, е! — восклицаю я — эраунд, эраунд!
Да, джипы надоели настолько, что … вы поняли.
Утренняя прогулка и горячая вода вернули меня к жизни.
Постройки с картин Рериха старшего, лица с картин Рериха младшего, Солнце, собаки, крутящиеся барабаны по всему городу — все это вдохнуло в меня новые силы.
О, Сарчу, ты учишь ценить простые вещи! Ты учишь быть удовлетворенным малым и понимать, что если солнце светит и ноги в тепле – значит, ты счастлив.
Спасибо, Сарчу! Спасибо «Долина Смерти» 😉
Мы идем «эраунд» Лех.
Первым делом к Шанти-Ступе.

Шанти-Ступу построили японцы, совсем недавно. По-моему в 99м. Открывал Ступу Его Святейшество Далай Лама 14й.
Ступа величественна и белоснежна. Она выделяется на фоне старого Леха. Она новая, она красивая и, тем не менее, она Сильная.
Видно, что Сердцем сделана. По-японски. И Будда на главном изображении японский, не тибетский. Японская Шанти-Ступа.
Ступы хранят Учение Будды. В них «замуровывают» сутры (священные тексты со словами Будды), и всякие еще атрбиуты, хранящие Учение.
Вот разрушится Мир, но оставшиеся люди найдут Ступы, расковыряют и прочтут слова Спасителя. На Санскрите 😉 Если прочтут.
Наверное, сами по себе Ступы уже создают особую энергию, атмосферу… Даже если их не курочить 😉
Шанти — Мир на санскрите. Мир, Покой, Безмятежность — в этом смысле мир.
Таким образом, у Шанти-Ступы особая миссия. Миссия хранить Мир в нашу суровую Эру Кали (Богини Разрушения, Отваги и Насильственной Смерти). Сейчас идет Кали-Юга, и в фаворе обманщики, нравственность падает и т.д. и т.п. И она неизбежно закончится разрушением мира, когда Неведение переполнит мир. Шива выйдет из медетации, откроет Треитй Глаз и Огонь пожрет все к чертовой матери. И все вернется на круги своя…
Такая вот, друзья мои, Калачакра (колесо времени).
Но случится это, по самым скромным посчетам лет через 400 000. Так что кайфуйте, друзья, всё нормально.
Да и к тому времени нас не останется уже, вместо людей будут жить такие деграданты-карлики, утопающие в разврате и невежестве…

Но Шанти-Ступа Сохранит Мир до той поры.

Те, кто следуют Учению Будды, сохранятся от невежества, останутся как бы в оси колеса Калачакры и их минует всякая погибель.
Восток предлагает свои способы, Запад свои…
Можно повторять «Харе Кришна Харе Рама», как это делают новоявленные Хинду с европейской внешностью,
можно «Ом Мани Падмехум», можно «Господи Иисусе, помилуй меня грешного» — все Одно.
Главное определиться, в какой именно Форме Господь явится вызволять тебя из когтей и зубов Махакалы, и заберет в свою обитель.
БАХ! Меня вштырило! Будда и Кришна (Рама) — Одно! Вишну — Хранитель мира, милостивая, Саттвичная форма Бога, Спаситель.
Он приходил в разных формах. И Иисус — Его Форма.
Ниже Вишну, вайшнавы помещают Шиву — Разрушителя и Дхармапалу — Хранителя Закона. Он — Время. Он — неумолим.
Но тот, кто посвящает себя Вишну (или как вам угодно его назвать), становятся в Центр колеса Калачакры, и Грозный Махакала, да и Махакали (его Царственная Супруга) становятся защитниками верующего христианина, преданного вайшнава и искреннего буддиста.
О как! Так меня «вштырило», когда ночью я закрыл глаза, в день, который был «эраунд Лех» и посещение Шанти-Ступы.

Итак, мы походим к подножию Шанти-Ступы.
Ворота. Ступеньки. Очень напоминает подножие горы Ханумана. Очень.
Поднимаемся. Мно-о-ого ступенек.
Вот навстречу нам спускается монах, перебирая четки. Он бубнит «ом Мани педмехум, ом Мани педмехум, ом Мани педмехум…»
Кланяемся ему, он нас ладошкой так, мол «Мир Вам…»
Идем дальше. Высоко.
Наконец, мы достигаем вершины — самой белоснежной Ступы. Ровная, очень просторная площадка у подножия ступы. Вокруг… Ом-м-м….
Гор-р-ры! Какие горы!

Прямо под нами Лех. Маленькие игрушечные дома. На уровне с нами, вернее чуть ниже — Замок Лех. Красотища нереальная!
На самой площадке люди. Туристы и … не туристы.
Вот бабулька-поломница обходит ступу с четками наперевес. Типично тибетское лицо все в морщинах.
Вот… йоги! Наконец, увидел я в Индии Йога! Не думал, что встречу! Думал, и нет их уже в Индии, а вот на тебе! Есть! В Ладаке.

Вообще, в Ладаке есть своя буддийская Йога — Янтра-Йога. Выглядит ужасающе. Похожа на каратэ чем-то.
Имея индийский корень, в горных, холодных условиях она превратилась во что-то… очень внушительное.
Но эту Йогу туристам не показывают. Она дается только с посвящением в Учение.

Так что эти йоги были простые, индийские брихастхи (домохозяева, семейные люди, занимающиеся бизнесом) ни какие не аскеты, но — это уже что-то!
Оказывается, культура йоги всё же жива в народе!
Я уж думал, это все выдумки. Ан нет — просто никто не практикует напоказ, да и практика их выглядит буднично и естественно, как впрочем, и настоящее окинавское каратэ.
Без «воображулек», все просто и живо. А мы-то думали…

Тима Ракин, который жил с Садху, рассказывает, что их Йога естественно вплетена в процесс жизни. На нее не отводится никакого специального времени.
Вот один баба застыл на одной ноге и мирно ведет беседу. Другой подкидывает хворост в Дхуни (очаг), держа ногу за головой…
Кто-то задержал дыхание, как бы невзначай. Никто не стелет коврик и не закатывает глаза. Все просто. Как будто…
Жизнь есть Йога.
Каратэ есть Дзен, а Дзен — это Каратэ. Не совсем «в тему», но… вспомнилось почему-то… 😉

Итак, мы у самой Шанти-Ступы.
Величественно. Мощно. Прет.
Понимая, что большая и шумная индийская семья, надвигающаяся к ступе и щелкающая во все стороны фотоаппаратом, скоро испортит мне праздник, я дергаю Вадика:
— Вадик! Пошли скорее наверх.
«Вштыренный» красотой Вадик медленно кивает и медленно делает вид, что идет за мной.
Я стрелой заношусь на второй ярус Ступы, делаю обход по часовой стрелке и устремляюсь на третий ярус.
Вадика нет, он в Шанти. Индусы все ближе
Я на третьем ярусе. Совершаю ритуальную кору — обход.
Первая фреска изображает Паранирвану Будды. Лежит на боку Шакьямуни окончивший путь в нашем мире, плачут обезьяны вперемешку с апасарми, слоны печально трубят…

Иду дальше.
Следующая фреска — Явление или Рождение.
Буддха стоит, подняв вверх палец. Он произрастает из Лотоса, а лотос, как известно, произрастает из грязи. Так и Буддха из мирской тины, вырвался наружу — к Освобождению.
Говорят, когда он родился, он сделал сколько-то шагов на какую-то сторону света, поднял вверх палец  сказал:

«На Небе, На Земле, и под землей — лишь Я один достоин поклонения».
Резковато для последователей Авраама, но по существу.
Учитывая то, что индусы признали Шакьямуни аватарой Вишну (собственно Богом),  указавшим варварам (не знавшим Вед), новый путь к освобождению без посредничества божеств и браминов, то его утверждение не выгляди таким уж самонадеянным.
Но, мне кажется, смысл здесь в другом:

Будда — истинное состояние каждого из нас, от которого мы отделены неведением и верой в собственное «Ложное Эго».

Т.е. Сознание Будды — это собственно и есть Сознание Брахмана (Бога). И если оно пробуждено, то некому уже поклоняться.
Так вот в моем понимании замыкается Буддизм и Индуизм, которые по сути своей просто слова придуманные западными исследователями.
да и концепции эти придуманы ими же по большей части. Ими же, для них же самих.

Что же имел в виду Будда, каждый должен понять для себя сам.
Для меня одно ясно, Будда — Спаситель, такой же как и Христос. Только…
ОМ
Иду дальше. Заключительная фреска «Сажение с демоном Марой».
Будда сидит под деревом Бодхи.

Вокруг него мощная «движуха»: вот красивые девки показывают ему свои прелести, вот страшные дядьки стреляют в него из луков, вот какое-то страшило корчит ему свое лицо… много всего.

Будда сидит.
История такова: Принц Гаутама, из знатного царского рода (кшатрий), с малых лет не знал не в чем нужды. Отец его знал, что предначертано сыну быть Спасителем Мира или Великим Чакровартином — Колесовращатеем — т.е. Великим Правителем.
Отца судьба всех живых существ интересовала мало, гораздо больше заботило его царство.
Поэтому сделал он все, что бы сын его никогда не столкнулся с Реальностью жизни.
Так вырос Гаутама и созрел, и детей наплодил, не ведая о Болезни, Бедности, Старости и Смерти.
Но случилось так, что все же всретились ему на пути прокаженный, похоронная процессия и Аскет.
Не на шутку «заморочился» гламурный кшатрий! Не спал ночами, пытаясь понять — что за хрень?
Что это за судьба такая, когда у тебя есть все, а на самом деле тебе это только сниться — на выходе все сдаешь! И ничто Не вечно!
Настолько «заморочило» царевича, что он ушел  дворца, догнал по пути какого-то Аскета и стал Аскетом.
Будучи настроенным решительно, Будда очень быстро продвигался в аскезе и в Йоге. Скоро он стал весить как маленький ребенок,  в «рыбный день» съедая полфиника.
Но со временем он понял, что это тоже тупик. Умерщвляя плоть и накапливая Жар аскезой, на самом деле он не решал главной задачи — с его Эго ничего не происходило. Да, он стал мощным духом и мог повелевать себе, но, наблюдая своих соратников по аскезе, он понял — аскеза лишь укрепляет чувство собственной значимости. Отказавшись от всего, ты легко впадаешь в гордыню от сознания собственной крутости.
Таким образом, на самом деле ты оказываешься в капкане своего «Я». Накопив заслуг, ты возносишься в лучшие миры, кайфуешь там. Потом, порастратив жара, ты постепенно возвращаешься во второй мир, где мы и живем, и все начинается сначала.
Будду такое положение дел не устраивало. Он твердо решил достичь Освобождения от Рождения и Смерти.
Он попрощался с аскетами и пошел своим путем.
Понимая, что идти в поисках ответа на его вопрос ему некуда, он сел под дерево Бодхи и абсолютно твердо решил — умереть Здесь или достичь Освобождения. Здесь.
Решимость – вот, что важно на любом пути. Да или Нет, но я сделаю это.
Так он сел в позицию с прямой спиной и наполнился … Пустотой. Все концепции, которые он знал, не дали ему ответа, значит, в них не было смысла. Эмоции и Страх только сбивали с пути, да что может сделать Страх человеку, решившемуся умереть здесь под деревом?
Но, оказалось, что есть сила, противостоящая разуму исполненному решимости.
Царь Демонов Мара явился к нему и принялся мешать его Созерцанию.
Он предлагал ему своих прекрасных дочерей (многие аскеты погорели на этом моменте!), но Будда продолжал сидеть неподвижно, осознавая иллюзорность и пустоту происходящего. Тогда Мара выстроил свое могучее войско и стал нагонять страху. Но решившемуся принять смерть не по чем были стрелы и копья.
Ведь все сражение проходило в его сознании.
Тщетно сражался Мара с неподвижным подвижником.
И сдался Мара. И ушел.
А Будда продолжал сидеть.
И вот, Просветление наступило.

И я перехожу от последней фрески, завидуя и восхищаясь Великой Решимостью Будды.
Да, страсти — страшные враги. Именно Страсти преодолел он, именно преодолев их, он достиг Освобождения.
Вот, я перед золотой статуей Будды. Достигшего.
Он красив. Он не тибетский, он сделан в японской традиции. Вокруг него иероглифы. Наш Будда, каратистский.
Склоняюсь перед ним в глубоком поклоне.
Ом Мани Падме Хум — О, Сокровище в Лотосе!

Ну вот, а теперь индусы. Добрались.
Начинается галдеж. Многочисленные мамки, тетки, дядьки, папки, детки… Пойду отсюда.

Поднимается Ким. Садится перед Буддой, кланяется и закрывает глаза. Сидит.

Роберт всегда так делает. Он просто садится и сидит в дзадзен.
Так же делает Рана. В каждом храме он садится и сидит с прямой спиной. И сразу понятно, что делает он не на показ, что он Практикует. И практикует постоянно.

Когда мы спустились с Шанти-Ступы, мы шли немного прибалдевшие. Это и есть благодать — когда хорошо. Когда Мир в душе.
Тогда мы опять поговорили с Раной, на старую тему:
— Рана, а что вы скажете о Буддизме? Мне кажется это в первую очередь метод.
— Это метод, но это и философия тоже. Юниверс не имеет частей, он Един. Но люди все делят на части, всему находят имена и различают одно от другого. Буддизм, Индуизм, Христианство — это имена. И в мире людей они важны. Важно кто ты, где ты родился, все это имеет значение, все это не просто так.
Но я знаю, что Абсолют универсален. Он везде, мы в нем. Поэтому с уважением относясь к своей нации и традиционной вере, я никогда не забываю, что все это  только имена, только части Единого, который на самом деле никогда не делится.
Мы живем в мире людей, в мире имен, в мире различий и это факт. Но не надо забывать, кто мы на самом деле.
В храмах по большому счету одинаковая энергия. Я был в Европе и там сел и закрыл глаза в католическом костеле. Там та же энергия как в хинду Тепле.
— Но со своим вкусом.
— Да, со своим вкусом…

Так мы поднялись к Дворцу Леха.
Мы снова оказались высоко над городом. Мы сидели у дверей красного здания в тибетском стиле — врезанном в скалу ступенькой.
Рана сказал, что мы ждем монаха.
Он долго не шел. Так долго, что скоро мы забыли, зачем сидим. Вид открывался потрясающий, солнце грело и все это было так хорошо после Сарчу!…
Ребята начали карабкаться выше. Там виднелась еще постройка и много буддийских флажков с «конем ветра».

О флажах.
Теперь на моем незастекленном балконе круглые сутки бьются красные, белые, синие, зеленые и желтые флажки с изображением коня, на спине которого «сидит» как бы костер — Огонь.
Это здорово — выходишь утром на балкон, а там Ладак!
Ом Мани Падме Хум!
Конь Ветра приносит удачу.

Они поднялись наверх.
Игорь, Паша и Олег спустились вниз.
— Мы вас там подождем.
Но спустились по правой стороне, а Рана повел нас по левой. Поэтому нас они не дождались…

Я, поразмыслив, понял, что карабкаться наверх не хочу, уже накарабкался. Да и что толку карабкатся, если ты не можешь остановиться и почувствовать то, что есть Здесь?
Тогда куда не приди, везде тебя не будет.
Поэтому я сел.
Есть быстрый способ попадания «на базу» — мантра. Это быстрее, чем просто сидеть. И я, закрыв глаза, «ушел»…

Когда я открыл глаза, я увидел сидящего передо мной Рана. Я подвинулся к нему. Мы сидели на краю отвесной скалы и видели весь Лех.
— Тут была когда-нибудь война? — умиротворенно спросил я.
— Очень много, — удивил меня Рана — Здесь сходятся интересы Индии, Китая и Пакистана.
Действительно, повсюду военные базы. Мобильный телефон глушится, на проезд мы получали разрешение.
— Тут всегда воевали, Макс, — продолжил Рана, — Это княжество – Ладак — оказывалось на пути многих полководцев.
«Что за кайф захватывать Сарчу?» — было подумал я, но понял, что не так много понимаю в стратегическом значении этого места.
По всей видимости, здесь пересекаются многие интересы.
Мы замолчали, наблюдая Лех…
Вдруг Рана встрепенулся, монах о котором мы уже забыли, пришел.
Он что-то нес в руке.
Я начал звать ребят сверху.

А в это время…
— Там так классно, Макс! — сообщил мне удивленный Роберт — мы там все залипли, как намагниченные. Ух там прет!
— Но, я же просил не растягиваться. Игорек с парнями уже час как нас внизу ждут.
— Ну да, но нас туда как затянуло. Сидим и не понимаем зачем сидим. Хорошо так! Реально там сильное место, как на ступе прет, что там такое?
Что там такое я так и не узнал, однако тихо порадовался за Роберта.

Мы прошли в полумрак здания и увидели… 15ти метровую статую Будды!

Она была как-будто больше самого невзрачного снаружи храма.

— Это Будда Майтрея — Будда Грядущего.

Красивый.

Стало понятно, что здание это как бы футляр, в котором покоиться статуя.

Дом построили над статуей, т.е. ее не заносили, ее нельзя сюда занести! Наоборот, храм построили потом, после статуи.

Храм — футляр.

В этом храме очень много бутылок с маслом для лампад и всего один лама.

Интересное место…

Когда мы спустились, Игоря с ребятами уже не увидели.
— Мы вас 2 часа ждали… — упрекнул меня Олег.
«А куда вы бежали?»- подумал я.

Так прошел первый день знакомства с Лехом.
Вечером, в холле отеля мы хохотали у телевизора над индийским фильмом и наслаждались тем … что сегодня мы не в Сарчу! ;))

Большое паломничество
или
6 монасырей, это — «Ту мач фор уан дей»

На самом деле, надо смотреть фото и фильм. Я буду рассказывать только то, что само рассказывается. Так лучше.
Весь этот день мы провели в поездке по окрестным монастырям. Все они находятся в долине Инда.
Для въезда на эту территорию мы снова получали разрешение и проезжали через КПП. Это территория военных и монахов.
Это очень и очень впечатляет. Удивительные ландшафты, горы, флажки по всюду, барабаны, монастыри и… военные базы.
Монастыри так гармонично «врастают» в скалы, как будто вырастают из них естественным образом, не будучи построенными людьми.
В то день мы побывали в монастырях Хемис, Шей, Сток, Намъгял, Спитук и Тиксей.

Я устану рассказывать что мы видели. Мы видели танцующих лам в Химисе. Здесь по преданию хранится Яйцо Дракона, которое очень хотел увидеть Пепел.

— Нам покажут Яйцо? — толкнул он меня.
Он только вернулся из паломничества по Афону, а до этого был на Схождении Благодатного огня в Иерусалиме.
Оба раза в составе серьезных делегаций, поэтому имел доступ ко всем святыням, к которым простых смертных не допускают.
Когда в итоге мы так и не увидели Яйцо Дракона, мне пришлось успокоить Игоря тем, что так как я Дракон по году рождения, то вполне могу показать свое яйцо.
Учитывая то, что я только что был в монастыре, оно тоже могло обладать огромной силой… 😉

Далее, в другом монастыре, мы попали на службу и послушали утробное рычание монахов. Здесь мы тоже все сели, заняв пустующие места для монахов и затихли.
Монахи удивленно посмотрели на нас, но ничего не сказали.
Маленький лама, лет 10ти-11ти с синяком под глазом ударял время от времени в большой кожаный барабан и поворачивался к нам.
Существа из другого мира, варвары из колеса Сансары… Да, мы инопланетяне. Но, судя по твоему синяку под глазом, наш мир не так уж отличается от вашего…
Увидев что мы внимательно рассматриваем его, мальчик важно отвернулся.

Появилась индийская пара — парень сикх с черной чалмой на голове и молодая девушка. Они обошли храм сквозь ряды монахов и направились к выходу.
Пожилой и тучный лама одобрительно кивнул провожая девушку взглядом, не прерывая чтения сутр. Он внимательно смотрел на ее… джинсы.  Сзади.

После осмотра всех этих монастырей я понял кое-что про тибетский буддизм.

Кое-что про Тибетский Буддизм от Макса Дедика
Насмотревшись живодерских настенных росписей, ужасающих статуй с свирепыми взглядами и артефактов в музее,
которые по большей части ритуальные ножи, кости, шкуры черепа и чаши, я осознал одну вещь — Тибетский Буддизм — это продукт именно тибетского мировосприятия.
Это буддизм Сарчу. Где воет холодный ветер по костям замерших в дороге путников и чумазая мама топит ячий жир на огне из лепешек яка.
Это страшный микс Темной Веры Тибета Бон-по  и яростной проповеди Учения Будды огненнооким Падмасамбавой, примчавшимся сюда верхом на тигре, держащим Трезубец с нанизанными на его древко черепами.
Это вера страны, геа новорожденного несут к реке и опускают в ледяную воду. Если выживет, значит будет с него толк, а нет, значит и так не выживет.
Это мировоззрение людей, провожающих родственников в последний путь ударами тесака, расчленяющего мертвую плоть, ибо теперь они — пища Священных Грифов.
Вот такой он, Тибетский Буддизм. Мирное Учение Будды на вершинах Великана Химавата, где закладывает уши и нечем дышать, и где замерзнуть насмерть, гораздо вероятнее чем умереть своей смертью.
В таких условиях Великое Все Пожирающее Время — Махакала, Защитник Закона Будды, страшная ипостась Шивы, становится главным объектом поклонения.
Ибо он забирает и он милует, но потом все равно забирает. И если ты повторяешь Ом Мани Падме Хум, Он, Скрежещущий Зубами, верный Обету данному Будде, будет твоим Защитником.
Таков он, защитник — Махакала Добрый Защитник искреннего буддиста.

Я вспомнил, что мне говорил самый первый индус, рассказавший мне о Шиве:
— Знаешь, ключ для общения с Шивой? ИСКРЕННОСТЬ.
Если ты спросишь его, он ответит тебе…

Фур-р-р… Как все это сложно…
Главное, что я вынес для себя: Тибетский Буддизм — это очень сложно. И если им заниматься, надо отдаться ему без остатка, иначе это не более чем игра. Причем не очень смешная.
Но, как отдаться без остатка тому, чего до конца не можешь понять?

Далай-Лама 14й, который как мы с вами уже выяснили «нормальный чувак», не советует никому менять традиционную веру. Зачем?
Главное не забыть, что все это только Имена. Одного и того же…
Я так думаю.
Сейчас. Не больше, не меньше.

Я знаю кое-что еще о Тибетском Буддизме. Когда-то я читал «Тибетскую Книгу Мертвых» — «Бхарго Тхегол».
Я думаю, это может быть интересно:

Рассказ о том, как я пребывал в Великом Бхарго

(Состоянию между Жизнью и Смертью)
или
Огонь и черти в японском Аду
(Учи-Дэси Гейко Фукуда Шихана)

В 2004 году я впервые прочитал «Бхарго Тхегол». Бхарго — по-тибетски переходное состояние, когда ты умер и определяешься — что дальше?
Оказывается, согласно тибетской традиции, тут многое, если не всё, зависит от тебя. От твоего состояния в момент перехода, от кармы (плодов твоих прежних деяний), но главное — от твоей смелости.
Согласно этому трактату, продвинутые Йогины даже покидают тело по контролем разума. Они выпускают Дух из Сахасрара-чакры (Чакра Тысечелепесткового Лотоса) т.е. из макушки. Раздается характерный хлопок и «Бах!» — Душа ушла наверх.
Но, это у Реализованных. Остальным придется попотеть (если так можно выразиться).
Эту книгу надо читать, я не хочу плодить ересь на эту тему.
Основной смысл в том, что если в момент смерти будешь в правильном состоянии, то есть шанс достигнуть освобождения.
Принцип один — Идти на Свет.
Там в разные дни будут являться разные Татхагаты (Будды Юга, Востока, Севера, Запада). Все они имеют свет, свои атрибуты, свою женскую половину — жену (прямой смысл символа — женское проявление того же качества), свое ездовое животное, оружие… короче, все в символах.
Каждый Татхагата являет собой определенные качества и их противоположность. Например, Красный Татхагата работает со Страстью и Гневом. Если ты преодолеешь тягу к тусклому и манящему красному цвету и решишься прыгнуть в Яркий Пугающий Красный Свет… ты обретешь Освобождение.
Побежденный Гнев обращается в Прямое Видение, т.е. свою положительную сторону. Страсть, Жадность, Похоть — в свою очередь преображаются становятся своими противоположностями.
Я уже забыл, как это все происходит, но помню что главное — Идти На Яркий Пугающий Свет.
Те, кто выберет свет тусклый, воплотятся в мире животных, голодных духов, в адских мирах и т.п.
Вот.
И еще там есть дельный совет: Осознавай Пустотность Происходящего.
Это относится к следующим стадиям, когда Татхагаты уйдут, а ты в силу плодов Кармы или просто трусости, не сможешь прыгнуть в Яркий и Пугающий Свет Освобождения. Тогда придут мрачные дядьки и тетки и начнется «Гоа-Транспати»: начнут тебя рвать на части (это мягко говоря) и, если ты вместо ужаса и боли сосредоточишься на иллюзорности и пустотности происходящего, на том, ЧТО ВСЕ ЭТО ИГРА ТВОЕГО СОБСТВЕННОГО РАЗУМА — ты Вырвешься…

В предисловии говорится, что это книга не о Смерти. Это Книга о Жизни. Мы всегда прибываем в Бхарго, нас окружает игра нашего собственного  воображения и если мы осознаем Пустотность и Условность происходящего, мы вырвемся в Реальность Истинную…
По-моему, очень по-кёкушиновски.

… Телефонный звонок. Раз, другой, третий.
Открываю глаза и вижу будильник. 13.00. Ровно.
Подскакиваю,как ужаленный, выбегаю в коридор и хватаю трубку.
— Ос! Сумимасен!
— Максим дес ка? Кейко ни икимасен ка?
— А,сумимасен, сугу кимас!
— Киитэ кудасай…
Бросаю трубку.
Дармен уже подорвался.
Хватаю доги.
— Бежим!
Проспали! Проспали! Вот лохи! Вот черти, блин!

Проспали! Будильник не сработал, вот подстава!
Бежим мимо пожарной части, кратчайшим путем в Хонбу.
Махом забегаем на третий, переодеваемся в доги и забегаем на второй.
— Ос!
В зале идет работа. Народу довольно много.

Сегодня вторник, это значит — Учи-Дэши -Гейко. Тренировка Внутренних Учеников. Святая святых.

И мы на нее опоздали. Вот лохи, блин!
Шихан Фукуда подходит ко мне. В его руках открытый японско-русский разговорник.
— Ты Учи-дэси. Стой ровно — голосом самурая из самурайских фильмов делает он мне это сообщение на очень странном русском – три-сто.
Триста выпрыгиваний из приседа.
Мы начинаем прыгать.
В зале душновато, мягко говоря.
На улице 37 градусов по Цельсию. Жа-ра.
В зале закрыты окна (крики мешают соседям) и выключен кондиционер.
Баня,, нижняя полка.
В зале туман.
— Ия, ия, ищя, ия! — кричат японцы. Идет кихон-гейко.
Я уже знаю, сегодня будет п…ц. Спасибо Сергею Андреевичу Познахаеву, моему первому тренеру и учителю. Он научил меня по-дзенски смиренно и самоотверженно относиться к трудностям тренировок. «Кровь, пот, слезы…»

Я уже был на одной Учидэси-гейко. Я знаю, главное «Кангаенай» – Не-Думать.
Мы прыгаем. К своему удивлению, стиснув зубы я делаю 300 прыжков без остановок. Вот это да! Что значит экстремальные условия…
— Ос! — виновато сообщаем мы. Мол, закончили.
Встаем в строй. Ноги, конечно, «убиты».
— Има ва, има… — подходит ко мне Дхармапала Шихан Фукуда «сейчас, сейчас…» — … СЕН БОН МАВАСИ! СЕН-Н!!! — он подходит ко мне и заглядывает в глаза — Вакатта?
— Ос! — браво отвечаю я. Сен так сен. Тысяча дзедан-маваси. Ничего шихан, «Нас е.., Х.. тупить» как говаривал Леха Киушкин.
— Переведи Дармену! — Шихан явно хочет нас контузить еще до боя.
— Что? — спрашивает Дармен.
— 1000 маваси. — невозмутимо сообщаю я…
… Через какое-то время я оказался в Аду. Я — Русский Самурай Кекушина. Я буду бить только дзёдан. Я знаю, что главное не пытаться экономить, от этого станет только труднее. Невыносимо трудно страдать, не желая страдать. Страдать надо с радостью, с куражом, с благодарностью. Таков Путь Кекушин. Так я его понимаю.
— Ищя, ищя, ищя, Э-э-э-ЩА-А-А-А-Р-Р-Р-А-А-А! — время от времени в бешенстве срываюсь я на дикую смесь рычания с воем.
Только так, держаться глазами за центр и не думать. Дзедан, Дзе-дан, дзе-дан…
Краем глаза я вижу, что японцы вокруг меня давно бьют лоу-кик. Кого-то Шихан «метелит» бамбуковым мечом.
— Акаиси! — рычит он, — Ганбарэ!
— О-ос! — выкрикивает Акаиси.
В зале очень-очень душно. Пол под нами мокрый, скользко. В зале в полном смысле слова — Дым. Пар. Дышать совершенно нечем. Кричать тяжело, не кричать еще хуже. Все-таки что бы это делать, надо быть сумасшедшим. Не может здравомыслящий человек делать такое без всякого смысла. Нет с точки зрения теории и методики ФК и С… Но, кого здесь е…т ФК и С? Это Со-Хонбу Кекушинкай-кан. Это Додзе Масуацу Ояма. Здесь каждый день должны проливаться ведра пота, течь кровь, слышны  стоны, должно быть больно и невыносимо, невыносимо тяжело.
До меня доходит очередь считать.
— Ич! Ни! — в бешенстве рычу я, давая понять «Сдохну, но буду драться до конца» — Сан!
— Ия! — отвечает мне зал.
— Ши!
— Ия!..
…Еще через время я мало что осознаю. Бедный Дармен, он не читал «Книгу Мертвых»! Он просто спортсмен, он не знает, что такое возможно. Ему плохо, он начинает вместо Ки-ай в голос реветь матом. Шихану достается жестоко, хорошо он не понимает.
Временами срываясь на истерики, Дармен тем не менее продолжает пыхтеть.
— Пиздец…- слышу я его здавленный стон-шёпот…

… «Осознавай Пустотность Происходящего».
Меня Нет.
Шихана нет.
Я в Аду.
Мне хорошо.
Я это заслужил.
Идти на свет.
Осознавать
Пустотность
Происходящего…»

—  обрывки «Книги Мертвых» вспыхивают в голове. Я иду на свет, иду прямо на страдание, прибавляя концентрации в каждый удар — в этом Спасение.
В забытьи.
В Пустоте.
— Щия! — в очередной раз собираюсь я для удара. Я кричу уже не на каждый счет, я кричу на каждый третий, но стараюсь рубить..
— Бэ-э-э… — слышу я сзади, и тут же тело падает на пол. Кто-то потерял сознание.
— Тоши! — Орет шихан — выйди умойся!
— О-ос — смущенно отвечает очнувшийся Тоши и бежит в туалет, по пути продолжая блевать:
— Б-э-э… Сумимасен! Сумимасен! Буэ-э-э…
«Вот это риал Пати!» — всплывает в сознании мой друг Сухой.
Да, Андрюша… Это риал. Пати.
Мы продолжаем кричать. Слышны удары палки об Анжея. Ему почему-то достается больше всех. Гайджин…
Мне уже все равно. Я давно в трансе и давно сбился со счета. В глазах темно. Я что есть силы держусь глазами за точку на стене. Мне уже немного осталось.
«Не думать». «Пустотность…» «Не…»
Мне кажется еще много. Мне уже все равно. Меня уже нет. Есть только Взгляд. Есть только Дух. Есть только Стремление. Намерение. Только. Уже только Дух. Не я…
Вдруг все заканчивается. Становится тихо.
Я в трансе поправляю давно развязавшееся доги.
— Пиздец, — повторяет мокрый от слез и пота Дармен.
Да, пиздец. Но, я помню, что мы держались друг за друга. Мы вместе бились сейчас со всеми этими японцами. Мы дали им  бой. Они почуяли, что к ним те еще звери приехали…
Но, рано радуемся. Тренировка продолжается.
На этой тренировке нет целей, задач, средств и методов. Это практика умирания. Уж поверьте мне.
— Да. Ты умираешь каждую Учи-дэси-гейко — сказал мне потом Анжей. Каждый вторник и четверг мы шли умирать. Такова цель, задача, средство и метод — дать гайджинам просраться, показать им, что такое Ояма-но-Кекушин!
Но это потом. Сейчас шихан знакомит нас с новым методом достижения просветления через кекушин — ускорения на месте.
«Бл…! Какие он хочет сейчас ускорения??» Ладно, решаю я, как смогу, так ускорюсь.
И включается «сортивный режим», в смысле «нас .. х… тупить». Как могу, ускоряюсь. Да и что я сейчас уже могу?
Шихан распознает мой замысел. Я старый, матерый спортсмен, умею выживать.
— Хляп! — раздается по моей спине удар бамбуковой палки — Хляп! Хляп! Хляп!
Как я побежал! Как я, оказывается, могу бегать! Сколько, оказывается, во мне еще есть сил ПОСЛЕ ВСЕГО ЭТОГО!
Оказывается это все чухня, мусор в моей голове! Если НАДО — побежишь как миленький!
Я ощутил свежесть!
Спасибо,  Шихан! Я помолодел благодаря вам. Вы прогнали того сытого лентяя, в которого я начинал уже превращаться. Вы вернули меня себе.
Позже я узнал от японских парней, что между собой они называют шихана «Они» — «Черт» по-японски…

Вернувшись в дормитори мы выпили много-много воды. Еще бы, лично я потерял… 4,5 килограмма!!!
Мы пили и лежали пытаясь заснуть. Заснуть было невозможно. Нас трясло. Натурально трясло. Мы лежали, ощущащая дискомфорт и гудение в теле. Нам было… нехорошо. Нам хотелось спать и мы не могли спать…

Таких много дней было, пока я был Учи-Дэши. И мне на самом деле, очень помогла «Тибетская Книга Мертвых». Я представлял себя уже в аду и принимал страдания с готовностью, помятуя о том, что СТРАДАЕТ ТОТ, КТО НЕ ХОЧЕТ СТРАДАТЬ.
И Осознавая ПУСТОТНОСТЬ ПРОИСХОДЯЩЕГО…

Кроме монастырей в долине Инда мы видели еще кое-что интересное.
Погода резко контрастировала с Сарчу, и мы потихоньку «оттаивали».
Светило солнце, было тепло, в первых монастырях мы увидели столько всего интересного, что нам было очень-очень хорошо.

Правда, уже на четвертом монастыре, наш поэт Дима Бредников, начал потихоньку скучать.
На шестом же он уверенно сказал, что нас возят по кругу и показывают один и тот же монастырь.
В принципе, там действительно одно и то же, но не совсем.

Кали в Спитуке

Когда  мы закончили осмотр пяти положенных на сегодня монастырей, Рана сказал:
— Макс, люди устали, но у нас есть еще время и мне очень бы хотелось показать вам мой любимый монастырь — Спитук.
Я хотел показать его вчера, но вы отменили все поездки. Что вы об этом думаете? Это по дороге, совсем рядом с Лехом.
— Рана, конечно поедем!

И вот мы Спитуке. Маленький монастырь, круто ввинченный в гору. На горе главное святилище. Темная дверь.
Заходим.
Другая энергия. Темно. На лицах двух-трехметровых черных статуй повязки. Лица скрыты.
Все божества Гневные, их лики ужасны.
— Их открывают в определенные дни в году, по особым случаям. — шепотом поясняет Рана.
Здесь, в полумраке, Рана положил на голову платок, как это делают в хинду-теплах, если нет головного убора.
Такая атмосфера… интересная. И жутко и … тепло одновременно.
Строгий монах внимательно наблюдает за нами. Он тут один.
Мы садимся, Рана поджигает благовоние и, наклонившись ко мне, произносит благоговенным шепотом:
— Ка-али… — глаза светятся теплотой. Он показывает взглядом на самую большую статую Храма.
Подходим к ней, совершает полный намаскар (поклон), ставит благовоние и прикладывается к ее стопе.

Мама-Кали…
Это божество за пределами нашего понимания. Она очень почитаема индусами.
Это олицетворение Материнского Начала Вселенной в ужасающей, гневной форме. «Черная» — Кали. Кали-Ма… Джей!
Здесь, в буддийском Ладаке у нее другое имя — Бхайрава, но это она. И дух здесь как в хинду-темпле.
Это Храм Кали.
Рана жестом подзывает меня сесть рядом с ним. Я сажусь.
Очень…  волнительно.
Лицо ее закрыто, и это придает особый вкус ситуации.
Я слышал, что маска этого Храма поистине ужасна, и не все в силах увидеть ее без последствий.
Рана показывает мне, как приложиться к стопе Кали. Я прикладываюсь.
Она удивительно теплая, эта ужасная Кали. На самом деле теплая.
Как ребенок к матери прикладывется.
Это за пределами нашего понимания.
Лучше не говорить о ней много.
Джей Кали Ма! Джей!
И мы уходим.
И у этого темного места своя Благодать.
Другая.
Материнская.
Защита Великой Матери.
Мы уносим ее с собой.
Мы молчим.
Мы спускаемся.
Я смотрю на Рана. Он на меня. Его взгляд очень умиротворен. И удовлетворен.
— Сильное место, — киваю я — спасибо, Рана.
Он кивает, умиротворенно улыбаясь и  поднося руку к сердцу:
— Мое любимое, Макс.

Дети Долины Инда

В середине этого дня, после двух первых монастырей нас ждал привал.
Летний день. Вокруг горы. Хорошие джипы, музыка — кайф после Сарчу! О, Сарчу, спасибо тебе! Теперь нам все в кайф! 😉
Вот нас привозят в райское место, посреди лишенных растительности гор оазис с зеленью и рекой.
Вернее это не река, а меленький канальчик мера полтора шириной. И глубиной, наверное, такой же.
Пасутся лошади, коровы. В воде плещутся дети.
Гурьба, штук 15ть.
В школьной форме, в спортивных костюмах, шумные, чумазые, очень веселые. Обезьянки просто!
Наши сопровождающие выдают нам коробки с обедом. Рассаживаемся в тени. Нам очень хорошо.

Кто-то идет к детям фотографироваться.
Они себя ведут с любопытством и легко опаской.
Олег дарит им сладости.
Дети счастливы.
Мы тоже шутим, смеемся.
Наевшись, решаю пойти с ними поиграть.
Подбегаю к ним на четвереньках: «У-у-у!»
Они оторопели, разбежались. Смеются.
Ловлю одного и кручу за ноги.
Смеются, смелеют, начинают дразниться.
Я делаю кувырки, колесо.
Он повторяют все! И ловко так у них получается!
Один входит в раж и начинает показывать свои «фишки» — колесо на локтях. Другой, похожий на китайца, в просторном спортивном костюме классно бьет ногами.
Очень живые дети. И очень физически развитые. И еще открытые, простые. Деревенские.
Надурачившись, уговариваю их сделать фотку на память.

Они с опаской подходят ко мне. Я показываю им, что я больше не «обезьян», они верят. Но, вот для фотки я опять «Укаю» и они разбегаются в разные стороны.
Белый дядька это одно, а белый дядька — «Обезьян» — это другое.
Смеемся, уговариваем их вернуться, и делаем еще пару снимков.
Когда мы уезжали, они выстроились помахать нам рукой.
Классные дети!
Хороший день.

Вечером мы снова наслаждались отелем и горячей водой.

Утро.
Воины Шанти.

Прочуствовав Ступу, я понял, что солнце надо встречать там.
Ранее утро. Чуткое утро. Тонкое.
Воздух.
Предрассветные сумерки потихоньку отступают.
Идем молча.
На столбе надпись: «Whаt is Buddhism?» и еще объявления о Йоге.

Сонные собаки копаются в помойке.
Идем дальше. Молча.
В воздухе звуки утра.
Птицы. Странные птицы Ладака. Полувороны с длинными хвостами.
Узкие петляющие улочки. Отели в тибетском стиле.
Дорога вьется змеей.

Вот навстречу удивленный человек. Здороваемся. Он улыбается.

Куда несет этих белых так рано? Почему им не спать?
Идем.

Ворота христианской церкви. На воротах нарисована овечка и крест.
Идем.

Из открытой форточки жилого дома идет чад и слышно бормотание.
«Ом Мани Педмехум, Ом Мани Педмехум…» на распев, как песня. Горловым голосом.
Молится пожилой ладакец. Громко. В окно, в дыму благовоний, перед лампадой.

Наверное, на благо Всех Живых Существ, поэтому так громко.
Идем дальше.
Ступа все ближе.
Ворота у подножия. Здесь начинается лестница.
Начинаем подъем.
Сегодня он дается тяжело, видимо слишком рано.
Нам надо успеть встретить солнце. Времени мало.
Стараюсь не останавливаться. Да, воздух разряжен. Это сейчас очень понятно.
Останавливаюсь уже почти наверху.
Женька, Вадик…
Вижу как мерно поднимется могучий Пепел. Становится радостно.
Что-то есть в Пепле, от чего становится радостно.
Поднимаемся.

Наконец площадка. На ней йоги. Индусы в теплой одежде, на теплом. В шапках.
Делают нади-шодхану — такую пранаяму, почередное дыхание правой и левой ноздрей.
Здороваются с нами. Все просто. Просто Йога. Как есть.
Потихоньку все наши собираются.
Переодеваемся в доги и начинаем рассветную практику.
Успели.
Работаем, Вадик снимает.
Девчонки и Илья практикуют сами в стороне. Йогу.

Солнце поднимается над горой. Лучи яркие-яркие!
Мы сосредоточенно работаем.
Вдруг за спиной слышим взрыв хохота.
Не отвлекаюсь, не обращаю внимания.
«Неужели над нами?»- мелькает мысль, но я отсекаю ее сразу же. Какая разница? Мы работаем.
Оказывается, смеялись те самые индусы, которые дышали Нади-шодхану.
Хохот — тоже  упражнение!
«Это наша утренняя практика Йоги» -позже объяснил мне один из них.
Я вспомнил, как на самом первом занятии, 3 года назад, Рана показал нам, как надо просыпаться.
Он лег, будто спит, а потом взорвался хохотом и сел, продолжая хохотать. Очень нас напугал тогда, честно говоря 😉
Оказывается, есть такая практика. Много чего оказывается есть того, чего мы не знаем. Поэтому жить интересно 🙂

Закончив нашу тренировку Санчином, мы садимся в дзадзен на углу площадки, создав таким образом живой барьер у пропасти. Начинаем кумитэ.
Дышится очень тяжело. Интересная тренировка на 3.500м. ранним утром, на священной Ступе.
Особенная атмосфера. Как праздник, что ли?
Но при этом все серьезные. И радостные одновременно.
Здорово — одним словом!

Пепел показывает, что «есть еще порох в пороховницах», легко забрасывая огромные ноги в небо.
Очень крутая тренировка получилась на самом деле. Сейчас набираю текст и оказываюсь там, на Шанти-Ступе. В доги.

Ступа.
Горы.
Рассвет.
Мы все такие серьезные в лучах Солнца.
Ух! Класс…
Рана сидел под ступой все время пока мы тренировались. С прямой спиной и умиротворенным лицом.
Подошел, только когда мы стали фотографироваться.
Глаза светятся радостью.
— Какие сильные люди вокруг меня! — говорит он.
Все смеются, всем хорошо.

Когда-то Володя-нинзя, еще в первую нашу гималайскую экспедицию, на берегу великой Парвати спрашивал Хитрого Змея Васко:
— Санскрит говорите? А что такое Ра?
— Скажи. — не моргнув глазом, парировал Васко. Да, этого змея не ухватишь.
— Ра — это Радость. Это Солнце — Ра.
Не знаю насколько он прав, но тем не менее, вспоминая утро на Шанти-Ступе я чувствую, что Радость и Солнце очень похожи.

После мы фотографировлись на Ступе и я подумал, что это символично: Кшатра на Шанти-Ступе. Воины-Шанти — Защитники Мира.
Именно такая идея — Сохранять Мир.
Такова миссия Кшатры.
ОМ

Опять «неувязочка»

На самом деле кроме информации о экстремально низких температурах, которая стоила нам кошмара в Сарчу, была еще одна «неувязочка».
В наших программах, переведенных на русский язык, все путешествия по Ладаку заканчивались в отеле.
Это не могло не радовать, т.к. что такое палаточный лагерь в Гималаях, мы хорошо себе представляли. И больше туда не хотели 😉
Но, оказалось, что в программке Рана поездка в долину Нубра заканчивалась как раз палаточным лагерем. То же ждало нас и на следующий день.
Все заморочились.
Я поговорил об этом с Раной. Он сказал, что в Нубре совсем другой лагерь, там не холодно. И самое главное — отелей там все равно нет.
«Ок»,- сказал я.
Что еще я мог сказать?

Нубра. Афганистан в Гималаях.

Солнечный день. Санжар, наконец, выздоровел (он не ездил с нами по монастырям). Все хорошо.
Мы едем в Нубру.
Хорошие, новые арендованные уже в Лехе джипы, музыка, солнце — круто!
Мы едем веселые.
Серпантин уносит нас все выше, к перевалу … самому высокому автомобильному перевалу в мире.

Памятуя о страшном ветре предыдущих перевалов, где закладывает уши от высоты и на душе тоска, мы не особенно радовались.
Такое впечатление, что на перевалах живет только смерть.
Радует то, что с этой стороны от Леха, погода держится солнечная. Настроение от этого супер!
Горы другие. Не мрачные и холодные, как те, что стоят на пути от Манали к Леху. Теплые, позитивные какие-то горы…
«Будет круто!»- уверенно говорю себе и улыбаюсь…

«Khardunga 18380 feet»
Храм на Крыше Мира

Перевал Кардунгла — самый высокий автоперевал в мире.
Когда мы проезжали его, в отличие от прежних тяжелых, холодных, пронизывающих до костей ветром, закладывающих уши и мутящих впечатлений, здесь… солнечно и очень-очень весело!
Так весело, что мы кричим, бегаем, смеемся, как дети!
Индусы рядом такие же веселые, кричат, фоткаются, кричат, радуются.
Эйфория! Мы на самой верхней точке, а нас штырит!

Штырит от прухи, которая исходит от этих гор, от радиации, от разряженного воздуха.
Здесь индуский темпл. Это уже редкость, так как везде здесь темплы буддийские.
Суровый тибетский буддизм с его рычащим, горловым ОМ и Пустотой. Такой крутой и такой… Тибетский.
Здесь же — храм Шивы и Парвати!
Почему-то охватывает меня радость, щенячий, такой восторг! Как будто встретил старого друга, да еще на такой высоте. Вот уж не ожидал от себя!
Оказывается Шива для меня уже целый пласт жизни, часть меня, можно сказать.
Джиби, Йога, Шива… Вместе все. Свадьба, Ольга,  Рана… Кшатра…
Все связанно.
Звеню в колокольчик и радостно приветствую царственную пару. Шива и Парвати, хозяева Гималаев.

Радость переполняет.
От пути, от покорения, от встречи со старыми моими друзьями. Не могу выйти из маленькой коморки храма, так хорошо!
Этот храм, на самом-самом верху индуистсий, но в нем есть и Будда и сикхские гуру и Христос. Они мирно соседствуют с хозяевами: крест, статуя, сикхские фотографии…
Храм на вершине. На Крыше Мира. И всем нашлось место, ибо все уповают, все радуются, все верят в Одного, но каждый по-своему.
И тут, на высоте 5…. (18380 футов) всем нашлось место. Это Индия-мама! Она всех примет, всех простит, всех примирит.
Как священная корова. Индия-мама.
Выхожу из храма. Вадик меня снимает.
— Ом Намах Шивая! — кричу в камеру.
Подхожу к мемориалу. За время постройки этой дороги, погибло 17 (!!!) индийских инженеров из 22х. Представляете?
Индусы ведь тоже бывают героями оказывается! Они такие же как мы. Они тоже рискуют, тоже жертвуют собой, они как русские? Да, он такие же, хотя и совсем, совсем другие.
Но, такие же.

Смотрю, наши ребята прут выше, по снегу. Карабкаются на гору, к буддийским флажкам.
Карабкаюсбь с ними.
Счастливый длинноволосый индус орет от счастья, не может успокоиться.
Наверху Пепел.
Прёт радость, прёт!
Обнимаю его. Орем!
— А-а-а!!!!!!
— А-а-а-а!!!!
— А-а-а!!!!!!

Крррутааааааа!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!

«Прикольные чуваки»

Кое-что важное чуть не упустил..
Еще когда мы  были в Сарчу… Вернее сразу после…
После Сарчу, охреневшие от холода и головной боли мы ехали дальше. Энтузиазм закончился и Тибет виделся суровым и неприветливым местом.
Ехать особо не хотелось. Хотелось в тепло.
И вот на стоянке мы увидели крутых мотоциклистов. Экипированные, на навьюченных Энфилдах, в куртках, в ботах, с капюшонах… Лица обветренные, загорелые в дорожной пыли.
«Крутые перцы!» -подумал я, и в очередной раз пожалел, что к своему стыду, так и не освоил Энфилд.
Вот это да! Ехать на двух колесах по этим местам! Это ж сказка!
Мы же на Марсе реальном! Горы красные, горы серые… за каждым поворотом новый вид. Люди с замотанными лицами по краю дороги. Пыль. И холод. И Солнце…
«Звездные Воины» и «Безумный Макс» в одном флаконе.
В джипе — это одно, а вот на мотике… Как они только тут ездят?

В голове стоял звон, в животе странные колики… Высота.
От этого все казалось ненастоящим. Как после наркоза. Вроде и «тут», и «не тут».
Ветер пронизывал насквозь, и несмотря на солнце, щедро светившее нам сегодня, моя замороженная в Сарчу задница усугубляла дискомфорт высокогорья.
Уж очень круто мы поднялись, слишком круто.
Я зашел в палатку и взял свой чай с молоком.
Вышел.
Ветер. Насквозь.
За  пластмассовым столом сидели те самые байкеры. Они говорили по-русски.
— Здорово, парни! — сразу атаковал я.
— О! Привет! — обрадовались наши герои.
Три пацана. Один высокий, здоровый, самый обветренный с мужественными чертами киноактера. Очень улыбчивый.
Второй высокий и худой. Классический Гоа-перец. Самый общительный.
Третий — приятный гном с маленькой бородкой. Не гном в смысле «Белоснежки», а такой толкиеновский Балин, или как его там? Крепыш невысокого роста.
Разговорились.
Наши ребята с любопытством попадали на стулья и начали расспрос.
Кто? Куда? Откуда? Как?
Ребята не без удовольствия отвечали на вопросы, сражая наших «салаг» наповал:
— Да, гуляем вот по Индии. Года два планирую. Ну, а чё в Москве делать?
— Не, я в Москву не хочу — кивает «актер» с улыбкой.
Я вижу, как глаза наших казахов расширяются, у Вадика так скоро просто лопнут очки! Женя недовольно ерзает. Олег и Паша.. ах… нули.
— А че? В Индии — ништяк. Маршрута у нас нет, ночуем, где хотим, останавливаемся, сколько хотим. Месяц уже ездим.
Бр-р-р…
— Блин, вы крутые…
— А вы на сколько?
— На две недели.
— На две недели? — теперь их очередь пучить глаза.- Это вы в Ладак из Дели за две недели? На этих джипах? Что? За три дня в Сарчу? Это вы крутые, парни!
Это же охренеть, как тяжко! Мы до Сарчу неделю ехали, акклиматизировались, к высоте привыкали…
Дальнейший рассказ соотечественников все больше и больше расстраивал Вадика и Женю.
Не за что они не держались, ехали куда хотели, сколько хотели, с кем хотели. И денег на все хватало.

Эта встреча произвела огромное впечатление на всю компанию, и еще долго в машинах обсуждалась вольная жизнь и таинственные, неиссякаемые  возможностей странствий…
Как у Пелевина:
«Ай фолоу зе Сан…» — «Я буду ехать вслед за солнцем. Вот, что я буду делать». Один куплет.
Но эта встреча не была последней.

…Мы увидели их с террасы ресторанчика в Лехе. С крыши.
— Эй, Парни! Айда к нам!
Светило солнце и мы пили пиво, поглядывая на самый оживленный в Лехе перекресток.
Мы — уже «опытные путешественники» прошедшие Сарчу, долину Нубра и прочее, набирались сил перед обратной дорогой в Джиби, которая ждала нас завтра.
А в дороге нас опять ждало Сарчу.  И этого не избежать… Но это немножко другая история.
— О! Привет, земляки! — приветствовали нас парни. Их осталось двое: высокий-худой и могучий гном с прикольной бородкой и доброй улыбкой.
— Пивка, ребят,а?
— Не откажемся, — улыбнулись парни.
Гостеприимный Олег начал расспрашивать парней «что, да как».
Выпив пивка, ребята с удовольствием делились опытом.
Высокий с каждой минутой рассказывал все более и более удивительные вещи.
На вскидку:
1. В Индии можно жить практически бесплатно;
2. Можно найти царский номер с царской едой баксов за 5 в сутки;
3. В Бомбее самый лучший в мире вокзал, оборудованный ультрасовременными компьютерами;
4. Когда он шел по центру Бомбея «в самых классных в моей жизни белых штанах», (купленных тут же за 3 доллара), и в футболке с нарисованным на ней косяком,
то его появление вызвало небывалое смятение на улицах города.
Машины сигналили, приветствуя белого человека, автобусы останавливались и из открытых окон тянули к нему смуглые ручонки радующиеся индусы с криками: «Бом Булинат!!»;
5. Когда он с друзьями, еще не решив, где останутся ночевать, туслили на улице Бомбея, к ним подошел индус и спросил что они делают.
Поняв, что людям нужен кров, он отдал им ключи от апартаментов в центре городе в бессрочное пользование. Бесплатно(!!!);
6. На Гоа на 5 тысяч баксов в месяц, можно снять 3 роскошных виллы с бассейнами, слугами и  всеми делами;
7. Границы придумали какие-то негодяи, мир принадлежит всем!
С последним пунктом я согласен, но  по остальным у меня были вопросы.
Так, я знал Бомбей по аэропорту, и он не был ультрасовременным.
На площади нас окружили приветливые индусы, а полицейский смущенно прятал глаза. Передо мной стоял маленький, старый индус с очень неприятным, злым лицом.
Вокруг нас кишело черными головами поле Куру. Они были повсюду.
Проблема заключалась в том, что нас пытались кинуть при обмене денег, но не учли особенностей российского менталитета. Мы меняли 500 баксов.
Сначала мы сели в очень маленькую машину, (как у Моргунова в «Операции Ы»). Мне зачем-то дали кипу мятых рупий, на 1000 долларов по курсу 48. (В аэропорту курс равнялся 44).
Я с самого начала не верил в безоблачность сделки, зная что в России никто не заставит меня обменять валюту с рук.
Но наш товарищ, наиболее опытный и старший сказал, что все будет ок.
И вот мы стоим. Уже не в машине. В машине нам показали  4 надорванные стодолларовые купюры. Якобы те, что мы только что дали.
Но в моем кармане рупий на 1000 уе, и я их отдавать не собираюсь.
Полицейский бледен. Он тут — никто.
Старик зло пучит глаза.
— Ок, — говорю я, — ай хев мани, — хлопаю себя по карману, — ай гоу аэропорт.
Мой английский, конечно, не супер, но меня понимают.
Злобный, маленький человек внимательно смотрит мне в глаза.
Я чувствую, как мои  плечи приятно опускаются, правая рука наливается тяжестью и…
я отчетливо вижу его подбородок, чувствую правильный угол… Чувствую челюсть грузного индуса, стоящего за олдменом…
— Ок, — говорит «главарь», — 45.
— Ок, — говорю я. (Не без облегчения признаться ;)) Отсчитываю сдачу и мы уходим…
Вот так нас встретил красавец Мумбай, он же Бомбей. Потом я видел миллион допотопных «Тук-Туков» и миллион грязных людей на грязной земле  под палящим солнцем.
Потом я видел семьи бездомных, спящих на улицах  и чай за полрупии в цетре города ночью…
Кроме того, я знаю сколько стоит хорошая вилла на Морджиме в новогодний сезон. На 5 тысяч у.е три виллы не снимешь…
Но, как говорится, «не сп…шь, рассказа не получится»
Поэтому, я тоже слушал удивительные истории об удивительной Индии. Я такой Индии, правда, не видел, но кто знает? Ведь я не езжу на Энфилде…

В любом случае, встреченные нами парни сместили «точку сборки» у многих наших кшатриев.
Они увидели альтернативную форму жизни.
Оказывается бывает и так.
— Слышь, Макс, — обратился ко мне Олег много позже, — ты знаешь, я ведь все выяснил. У них никого, оказывается, нет! Не семей, не детей…
— Конечно! А ты что думал?
— Я думал «как-так»? А оказывается вот как…
Да, это Люди Ветра. Ты просто не был со мной на Гоа, Олежек.
Меня это уже не удивляет.
Единственное, я им тоже завидую. Я тоже хочу оседлать Роял-Энфилд, желательно старый такой, «видавший виды» и катить по Индии, куда-нибудь в Варанаси.
И петь:
«Ай фолоу зе Сан…»
Долго, долго…

Утро в Долине Нубра

Рассвет.
Солнце еще не видно, суровые горы прячут его в себе.
В розовом свете они красивы.
Я сижу в своей гоа-куртке под деревом,  и звоню в колокольчик. Подъем.
В палатках начинается шевеление. Через 15 минут тренировка.
Вчера мы прибыли в этот лагерь. Нашей радости не было придела. Здесь тепло!
Лагерь располагается в живописном месте: в кольце красивых и суровых гор, в деревьях, в траве… в тепле!
Это не Сарчу, это — Кайф!

Вчера мы долго сидели у костра и пели песни. Вчера мы знакомили сенсея Кима с молодыми кореянками. Много смеялись и ушли спать в хорошем настроении.
Это не Сарчу. Это Нубра.

… — Хей се!
— Тей се!
— Хей се!
— Тей-се!…
Между тем и бежать и кричать становится трудно, мы все-таки в высокогорье.
Пейзаж какой-то не тибетский совсем, как-будто афганский какой-то: вдоль русла у-узенькой речушки редкая поросль травки кустов, в основном же песок и барханы.
Барханы и скалы, песок и камни. И немножко зелени, как редкая бороденка на лице индейца — то тут, то там, но не борода вовсе, а так… Тем не менее растет.

Мы бежим.
Дышать тяжело. Многие переходят на шаг.
Меня это заводит. Я завожусь.
Пепел и Санжар бегут молча, в строю, остальные сбиваются в хаотичную кучу, разговаривают.
Миша пытается навести порядок, начинает командовать, от этого я завожусь еще сильнее.
Бежим спиной вперед.
Вдруг Дима-амстердамский, который и так уже сказал слишком много слов, в усугбление еще и набегает на меня.
Пробиваю хлесткую четверку по плечам.
Дима в ужасе закрывается ладошками. Давно не нападали на томского голландца тренеры по каратэ.
«Это не Америка, это Ангола…»
Наконец, мы на месте.
Начинаем Йогу. Все становится на свои места.
Стабилизируемся…

Санжар садится с прямой спиной, йог Илюша, заспанный не может найти себе места. Он не хочет вставать, не хочет тренироваться, не хочет… Он хмур.
Его Гуру Роберт мирно посапывает сейчас в палатке, а Илья, вот, вынужден изучать каратэ…
В поисках спасения он подходит к Санжару.
— А вы почему не тренируетесь?
— Я тренируюсь, — отвечает наблюдающий за нами Санжар.
—  Можно я с вами? А то Макс на меня опять наедет…
— Можно. Садись и массируй мне спину…

… В это время мы отрабатываем таи-сабаки. Не так давно у меня айкидокский кихон, устойчиво проявился в кёкушиновском кихоне в боевой стойке.
Никогда раньше не шли маваси с проносом, а тут ожили, заработали, нашли себе место.
Этому была посвящена тренировка.
В конце подрались.

Тяжело драться в Гималаях, дышать нечем. Но – круто!
После тренировки мы долго дурачились в барханах.
Кувыркались, прыгали, фоткались.

Пейзаж конкретно афганский или пакистанский, в моем представлении об Афгане и Пакистане.

Вчера мы катались на верблюдах!
Когда на верблюда сел Пепел…
Мы долго потом смеялись! Бедолага-корабль-пустыни, (причем большой, такой корабль, лучший в стаде) чуть не рухнул на первой попытке встать!

Встать удалось только со второго раза с большим трудом. По морде верблюда было видно, что он охренел от такого расклада.
Довольный Пепел помахал нам рукой, и они с Олегом и Раной укатили в пустыню.
Мы гордые, остались ждать. Да, не перевились богатыри на Земле Русской!
Местные индусы громко обсуждали это проишествие.

Опять дорога… Мы продолжаем свое пребывание в долине Инда. Вчера мы видели еще один монастырь. Хотели увидеть закат, но не удалось.
Забрались на скалу, но солнце осталось надежно спрятанным.
Полюбовались только красным отражением заката в восточных скалах.
Но, и это было сильно…

Горячий источник.

— Рана, Рана! Мы сегодня поедем на горячий источник? — как ребенок радостно вопрошаю я.
Я помню горячие ванны Маникарана. Это круто. До сих пор не могу отойти от Сарчу! Хочу сидеть в горячей воде и греть ноги, поясницу и … гениталии! Не хочу больше мерзнуть!
— Поедем, Макс, — понимающе улыбается Рана. Хотя не уверен, что он понимает, слишком ему не почем все. Крепкий народ. Привычный.
…Мы едем по горной дороге. Уже привыкли, что за каждым поворотом открывается новая страна. То Марс, то Афган, то Тибет, то ледник, то Оазис.
Мы уже «зажрались» видами, если честно. Мы уж привыкли.

Основное удовольствие для меня сейчас — разговоры.
Мы говорим с Санжаром.
Он говорит много такого, что я вроде думаю сам, но другими словами. И это круто.
Я узнаю его Чань, он узнает мою Индию. Две Вселенные пересеклись и это так интересно!
Иногда к нам присоединяется Рана. Учитывая скудность средств передачи (мой убогий ангийский), мы передаем мысли еще ярче — просто и в точку.
Рана очень глубокий. Говорит только когда спрашивают, но говорит так, что … Крутой Рана. Не простой Рана. Знает Рана жизнь. И благородный он человек.

… Кстати о благородстве. Рана породистый кшатрий, это известно.
Санжар тоже породистый. Внук академика Жубанова, первого доктора наук Казахстана, именем которого назван университет.
Сейчас я пишу эти строки опять на сво6ем балконе, а месяц назад я возвращался с семьей из Черногории.
Интересно, что и по дороге туда, и по дороге обратно мы оказывались рядом с семьями людей с монгольской внешностью.
И когда летели в Черногорию, с нами рядом летела большая семья, и когда обратно летели, тоже, другая семья.
Сосед наш по креслу вел себя очень красиво, сдержанно.
Мы разговорились. Оказалось он из Калмыкии, знает Бату. Зовут его Мерген. Записывая его фамилию, я отметил, что встречал такое имя в книге преданий калмыцкого народа.
На мой вопрос он ответил: «Да, княжеская фамилия»,- и улыбнулся.
Так вот, и Санжар, и Рана, и Мерген очень похожи. Они люди внутренней, красивой культуры. Очень мягкие в общении, но со стальным стержнем внутри. Это чувствуется.
Именно внешняя мягкость и внутренняя алмазная твердость отличает благородных людей от низких.
И дело тут не в родовом происхождении (хотя и в нем тоже), а в чем-то духовном.
Таков же Пепел, таков же Осипов.. Большие люди, большой у ни Дух, красивый.
Вот, что для меня значит Кшатрий — человек, сражающийся с драконом внутри себя. В этом красота Пути Воина.
«Он всегда будет сильнее их, — говорил мне Сергей Андреевич Познахарев в далеком Усинске, городе гопников, химиков и работяг, — потому что они — шпана, а он — самурай»…

… Вот и источники. Это не Маникаран. Мы вскарабкались на гору. Здесь течет горячая река. Бетонная купальня.
Просто крыша и стены, а из стены труба. Из нее вода. Горячая.
Да-а…
Купаемся. Все равно круто.
Гедонист Роберт в соседней купальне сделал себе ванну. Он забил сток тряпкой и сидит ждет пока вода наберется.
Хитрюга Арам уже рядом с ним. Я тоже падаю рядом.
Наконец, моя заница в тепле! Молодец, Роберт!…

… Горы, горы… Дорога вьется меж них. Долина Нубра. Скалы.
Машины останавливаются.
Скалы. Песок.
Я вдруг проваливаюсь куда-то… Картина в Третьяковке есть «Христос в Пустыне».
Мне вспомнилась не картина,  название. Христос в пустыне. Что-то такое в этой пустыне…
Наверное, это от горячих источников такое состояние просто… Просто ассоциация. Наверно…
Ветер: «У-у-у…» Песок.

Мы поднимаемся по тропе в гору. Мы идем к озеру.
Камни.
Вот оно, озеро.
Тихо.
Прыгаем в воду.
Вода, вопреки ожиданиям не студеная, даже немного теплая. Хотя кажется, наверное.
— Тут глубина 100 м, Рана сказал! — говорит кто-то.
— Да, нет, не верю я, — отвечает из воды Игорь.
— А почему нет? Наверняка тут водится динозавр! Великий Змей! — смеюсь я.
Вытираемся.
Настроение подскакивает на все 100!

— У-у-аааа!!! — Начинаю орать. В этой тишине, так круто орать!
— А-а-а-а!!! У-у-у-у!!! И-я-аааа!!!!
Не успокоиться — штырит!
Ну, вода! Ну, озеро! Ну, динозавр!
Звук смолкает. Скалы продолжают свою медитацию. Озеро остается.
Мы ухоим.
Идем молча.
Каждый сам с собой.
Тихо.
Молча.
Растянулись.
Спускаемся.

Иду.
Что-то происходит со мной.
Раскидываю руки. Я — птица. Лечу. Парю на скалами.
Иду вниз, раскинув руки.
В голове пусто.
Индейская Сила какая-то. Несет, несет меня ввысь.. Парю.
Иду. Спускаюсь, а руки все там — крылья у меня вместо рук.
Танцую я, танцует моя душа индейца. Танцует танец Орла.
Внизу останавливаюсь… ЭТО… Прёт просто…
Разворачиваюсь.
Пепел:
— Чувствуешь?
— Чувствую… — отвечаю. Он шел оказывается сзади. Я забылся совсем.
— На Афоне так же.

Больше всего мне запомнилось то, что в отличие от всех мест, где мы бывали, на Озере Панамик нет никаких атрибутов Культа.

Не монастырей, не храма, не флажков — ничего.

Только повсюду нехитрые постройки  — камень-на камне, на камне… пирамидки из камней.

Кто-то просто делает их здесь, когда приходит. Так принято, наверное.
И все. Ничего другого нет.

Но, именно здесь, на Панамик что-то, несомненно, присутствует.
Именно  Озеро Панамик запомнилось сильнее всего.
Из всей поездки.

Я думаю, что Места Силы связанны в первую очередь не с каким-то конкретным культом,а по сути формой поклонения,в той или иной форме Одного и того же.
Формы, веры, культы, люди, которые их создают — приходят и уходят, а Места остаются.

И при индейцах, и при белых, и при желтых, зеленых, синих и красных — есть Место, а на нем строят Храм.
Или не строят, но люди все равно приходят.

Формы сменяют одна другую, кто-то находит на Месте чудотворную икону, кто-то еще что-то.. не ведомо, как это происходит, где правда, где неправда — не смею судить, но Место остается.

«Свято место — пусто не бывает».

Милые Бабушки

После песков Нубры, нас перевезли в другой камп.
Он тоже теплый.
Здесь нам предложили культурную программу — выступление жителей местной деревни. Мы любезно согласились, не ожидая ничего особенно интересного.
Настроение было — супер, лагерь классный — почему бы и нет?
Как раз где-то здесь, веселый  Олег с доброй фамилией Петля рассказал прикольный анекдот, услышанный, по его словам, от епископа, характеризующий русское понимание Православного Христианства:
Раз встречаются Черт и Ангел, старые знакомые. Присели. Тысячу лет не виделись.
— Как дела? — спрашивают один другого.
— У меня — ништяк! — говорит черт, — Пошел на повышение, теперь другими чертями командую. Жизнь — кайф! Грешницы, наркотики, пати круглые сутки. Праведники и монашки опять же. Ну, а ты как?
— Ну, а я как служил честным Ангелом, так и служу.
— Как? Все так же? Мы ведь тысячу лет назад последний раз с тобой в схатке сцепились! И что, ничего не изменилось?
— Ничего, — спокойно ответил Ангел.
— Ну, ты даешь! Зачем же это надо? Переходи к нам!
— Нет.
Завелся Черт.
— Да, что ты строишь из себя! Спорим, я любого вашего праведника соблазню? Любого! Самого праведного какой есть!
Поспорили.
Картина:
Бескрайнее зеленое поле. Воздух свеж. Ветерок нежный. Небо синее, облачка по нему плывут белые.
Заповедная Русь. Божья Благодать.
С холма спускается Божий человек. В рясе, в бороде с крестом тяжелым на груди, с посохом. В думы великие погружен. Праведностью светится.
Глянь, а на пути его женщина голая лежит! Красивая! Глаза жгучие, волосы черные, ноги длинные, груди спелые… — Огонь-баба!
Ноги раздвинула и смотрит бесстыже на праведника.
Постоял праведник, посмотрел на нее суровым оком, да… как побежит!
Посох в одну сторону, крест в другую! На бегу рясу срывает, шапку скидывает!
Смеются бесстыжие глаза дьявольской женщины, сломался поп!
Бросается бородач в ее обьятия и как давай ее драть!
Час дерет, другой дерет — ненасытный дед! Не дает ей продыху!
На третий час красавица вырывается и обратившись тем самым чертом вопиет:
— А ну, хорош! Мне тебя только соблазнить надо было, а ты меня насмерть затрахал, старый!
В ответ падший праведник обращается тем самым Ангелом и отвечает:
— Мы вас — Нечистую Силу, имели, имеем и иметь будем!…
Вот такой вот анекдот передал нам через Олега православный наш батюшка, епископ.

Интересно,  правда?

Привозят нас в деревню. Заводят в специальное место для концертов. Рассаживают.
Две бабульки суетятся, разносят нам угощение: кефироподбный (вернее айраноподобный) напиток и какой-то местный алкоголь. Бражку.
Мы смеемся, попивая угощение.
Видно, что организаторы волнуются.

За забором люди, поглядывают на нас. В основном мужики.
Рана сидит на почетном месте, вместе с красивой тибетской бабушкой.
Бабушка дородная, с тугими, длинными косами и добрым приятным лицом. Улыбается все время. Такая архетипическая Мать. Красавица.

Наконец, после довольно длительного времени, концерт начинается.
Выходят в центр женщины в национальных костюмах, и, смущенно переглядываясь, начинают красиво-красиво петь и танцевать.
Настолько безыскусно, настолько просто, застенчиво, так мило! Невозможно это не с чем сравнить.
Такие они красивые, эти ладакские женщины!
Матери. Их мужчины смотрят на представление из-за забора. самой молодой из них, наверное, за 30. Остальные выглядят на 50.
Застенчивые такие женщины, аж слеза накатывается.
Отыграв первый номер, уходят.
В центр выходит женщина говорящая по-английски, и объявляет следующий номер.
Объясняет, чему он посвящен, когда, в какое время года исполняют этот танец.
Ничего, конечно, не понимаю, но … здорово!
Женщины заходят в новых нарядах и снова смущенно взглянув друг на друга, начинают петь. Просто-просто. Хором.
В танце двигаются в основном руки. Красивые пассы ладонями. Очень красиво и почему-то целомудренно плавают бедра.
Очень красиво, очень по-женски, игриво даже, но при этом целомудренно.
Трудно объяснить.

Удовольствия — море! Мы балдеем просто от них!
— Какие они красивые! — кричит амстердамский Димон, восхищенно блестя глазами, — Какие красивые бабушки!
Я с ним согласен полностью, потрясающие просто.
Наверное, это самый удивительный концерт, какой я видел.
Все так… по-настоящему.
Деревенские бабушки устраивают представление для туристов, чтобы община немного заработала.
Мужчины смотрят за забором, кто умеет играть на музыкальных инструментах, помогает.
При этом все так по-настоящему, искреннее, застенчиво… Невольно вспоминаешь о своей матери и хочется расцеловать бабушек.
Какие милые!
Мы сидим, попивая бражку. На душе светло.
Как это красиво — простая душа народа. Такая же как у русского народа — простая, добрая, скромная, светлая Душа.
Родные какие бабульки!
Бражка дает в голову….
Мы смеемся, радуемся.
После, наверное, седьмого номера, бабушки устраивают пляс:
Идут с песней по кругу и вытягивают нас по-одному вручая шарфики.
Мы присоединяемся и начинается… таакакое!

Веселье!
Мы-то пьяные уже оказывается брагой-то!
Радости-то сколько! Радости!
Смеемся, танцуем, смеемся….
Как хорошо!

Бабушкам мы тоже понравились, видно. Улыбаются, довольные.
Мы вошли в раж! Пепел, Олег… высоченные, с пьяными счастливыми лицами! Роберт, Арам, Женечка, Наташа… Эх, пошли в разнос!
Когда мы уходили, добрый Олег призвал всех оставить добрые чаевые. Все с радостью скинулись.
Узнав, сколько мы дали… Рана широко открыл глаза.
Да, мы русские такие — любить так любить!

Обратно мы возвращались в одном джипе с той самой бабушкой-старостой. Ох, какие у нее радостные глаза, какая от нее энергия теплая!
Спасибо, милые бабушки!
Мы вас не забудем.
Давно так не веселился, правда!

ДЖИБИ
— земля индийских индейцев-

И вот мы, наконец, дома! В Джиби!
Господи, как же хорошо-то здесь!
— Зачем мы ездили, блин? — спрашивает Роберт.
Затем чтоб знать — что нет лучше места!
Мы дрогли в Сарчу, мы тряслись две недели в дымящих джипах, ведомых дикими водилами. Мы болели горняшкой, мы посещали по 6 монастырей в день, мы видели огромных Будд, страшных Махакал, рычащих и танцующих монахов…

Мы видели трёхлетнего Ламу, реинкарнацию настоятеля монастыря, 4го в иерархии тибетского буддизма после Далай-ламы. Маленького мальчика в желтой вязаной шапочке. Простого ребенка, который хочет играть. Но воспитательница с лицом женщины, которая совсем не любит этого ребенка, не позволяет ему разойтись и поиграть с нами. И он пинает игрушечный самосвал и смотрит хмуро на нас. В желтой шапочке.
«Великий подвижник», оторванный от родителей.
Мы видели страшные росписи на стенах храмов. Мы видели Ладак.
Мы видели удивительную Шанти-ступу. Ом Мани Падме Хум — как она хороша!

Мы были в Шамбхале, но теперь мы — Дома.
Здесь так хорошо!
Здесь на горах растут могучие кедры, здесь зелень прет из-под земли напором! Здесь Воздух! Здесь Вода!

Здесь… кррруто!
И все согласны со мной.

Баня

— Хорошо бы построить у вас русскую баню! — говорю я Рана.
— Давайте, Макс, давайте! Я готов.
Я привез Рана подарок от Володи-архитектора — книгу о Бане. Там типовые проекты, фотки и все-все-все.
— Но я умею делать индейскую баню. Меня научил один швейцарец. Хотите?
— Конечно, Рана! — после Сарчу я только о бане и думаю!

И вот баня готова.
Каркас из деревянных жердей обтянут плотным брезентом. Похоже на индейское Типи, только низкое. Палатка.
Снаружи разведен костер. В нем греются камни. Потом эти камни складываются в центре бани.
Баня готова!
— Я вам приготовил кое-что специальное — улыбается Рана. — Заходите!
Мы с радостью залетаем в палатку. Рассаживаемся по кругу. Пар — хорош!

Самый крепкий из рановских пацанов поддает.

В воде замочены местные травы.Это и есть «кое-что спешиал» оф Рана 😉
— Пуфффф….- шипя камни.
— О-ос! — орем мы.
Наш банщик произносит какую-то местную мантру и со словами «… намаха!» поддает еще. Еще! Еще! Еще! Еще…
Ух… Хорош пар.
— Не сдаемся! — кричит наш одухотворенный Есенин — Димон — все сидим!
Сидим.
Я, чувствуя приближение полного «Булината», выхожу.
— Куда ж ты, сенсей! — укоризненно кричит мне Димон.
Они остаются. Пепел, Ким, Димон… и даже Арам!
Позже Пепел сказал мне:
— Хороший пар. Раньше надо было выходить. Совсем убило.
Покупавшись в реке, я снова захожу в баню.
Выглядит это уже жутко.
Банщик почти убит, но не сдается.
— НамаХА! — с силой выкрикивает он и поддает мокрым веником воду на камни.
— Врешь, не возьмешь! — отвечает Димон — сенсей, давай только нашу, русскую!
Я затягиваю:
— Наверх вы товарищи,
все по местам
Последний наш бой наступа-а-ает….
И громыхает в этом жарком гималайском пекле:
— Вра-а-агу не сдае-ется наш гордый Варяг
Пощады никто-о не жела-а-ЕТ!
Хорошо…

Пуджа

Увидев, какое впечатление произвело на нас выступление ладакских бабушек, Рана решил показать нам традиции Куллу.

Получилось круче, чем кто-либо мог ожидать.
Церемония закладки первого камня в Додзе Кшатра.
Все по традициям. Камень перевязан шнуром из храма. Благовония, прасад («Пища Предложенная Богу» — угощение), музыканты с огромными трубами и барабаном.
Я в шапочке, как положено.
Вместе с Раной закладываю камень в основание зала.
В дыму благовоний, под пронзительные звуки трубы и глухой бой барабана.

Теперь наша часть Пуджи.
Санжар делает Санчин. Санжар серьезен, очень торжественен. Музыка, похожая на сопровождающую бои в Муай-Тай.
Смотрится потрясающе.
Миша делает Текки.
Вадик с Женькой делают синхронно Бассай-дай и бункай. Классно, красиво, отработано и торжественно.
Я чувствую, что все в шоке. И местные, те кто помогает и наблюдает за Пуджей, и мы.
Вместе — музыка и боевое представление дало потрясающий эффект.
Болат с Пеплом поднимаются. Два великана.
Обмениваются ударами. По-настоящему. Смотрится жутко.
Даже для нас.
Местные люди, которые никогда не видели ничего подобного, в шоке настоящем.
Выхожу в центр и дерусь с Болатом, с Санжаром… Последний бой с Пеплом.
Игорь, видимо проникшись торжеством момента прикладывает мне не детский лоу-кик.
Завожусь. Дерусь.
Круто.
Обнимаемся.
Дышать нечем.
Все очень, очень серьезно для меня.
Строимся, бьем Цуки с Ки-Ай.
— Щия, Ия, Ия….!
Кайф-ф-ф!!!
Пруха нереальная.
Поклон.
Обнимаемся.
В воздухе настроение торжественности момента, серьезности и удивления.

Никто не ожидал, что все так круто получится.

Никто не ожидал.
Смотрю на Рана.
Он… вибрирует.
Сильно.
Сильная Пуджа.
Славное будет Додзе. Иншалла.
ОМ

«Сарчу , в тебя хочу!
Кончаю…»
Дмирий Бурков-Амстердамский

Эпилог.

Как же все не хотели опять в Сарчу!
Но другого пути не было…
— Надо набрать дров и купить картошки. Будем печь. У огня легче будет. — Предложил мудрый Пепел.
Так и сделали.
И вот мы в Сарчу. Второй раз.
Теперь гораздо теплей, чем тогда. Солнечно. Сурово, конечно.

У меня опять колики, но это уже не страшно. Все в порядке.
По правде говоря, Сарчу — место удивительно красивое.
Но так на башку давит, что видишь это только потом, на фотографиях.
Хотя немного преувеличиваю. Второй раз все было совсем не страшно. Наоборот.
В столовой палатке мы увидели группу крутых мужиков. Все за 40 лет, все большие как на подбор.
Самым колоритным был здоровенный бородач, в капюшоне. Правая рука была щедро украшена металлическими браслетами. Штук 30, наверное,  их болталось на могучем предплечье.
Борода его была седа, космата и похож он был более всего на деда Мороза.
Конечно, нас заинтересовали эти люди.
Они легко пошли на контакт.
Оказались южноафриканскими бурами, потомками белых колонизаторов Африки.

Веселые здоровяки показали нам большую бутыль русской водки, и сказали: «Вери гуд!»
Разлили водку по стаканам и весело жахнули.
На вопрос как им Ладак, они ответили что… Алтай значительно круче!
«Алтай — зе бест!»- в один голос заявили здоровяки и опрокинули еще стаканчик за Алтай.
— Новоусибирск! — вдруг взрывается «Дед Мороз» — Улан-Удэ! КрасноУАрск! — последнее слово доставляет ему самое большое удовольствие.- Супер!
Оказывается, они везде были!
— Рашин герл — у-у-у…. — мечтательно качают они косматыми головами — Бест!
Поднимают еще стакан.
Тепло сегодня в Сарчу! Жарко даже.
Крутые мужики! Кому полтинник, кому чуть поменьше. Они собираются вместе и путешествуют. Давно уже.
— Мы служили вместе.
Вот оно что! Вот так команда.
— Это знак, — заглядывает мне в душу через очки Вадик, — Африка ждет.
Да, Африка…
Кто-то приносит магнитофон, и буры включают… Чайф!
Мы начинаем петь. Все вместе.
«Да чего хороо-о-о…!» Класс.
Удивленный Рана, смущенно улыбаясь, подходит ко мне:
— Файр?
Ах да, костер!
— Парни, пошли костер делать!
— Давайте позовем чуваков?!
— Конечно!
… Темно. Не жарко. Но наш костер греет нас. ЮАРцы становятся плотным строем и предлагают нам игру: песню они — песню мы.
С удовольствием соглашаемся.
Они запевают что-то очень бравое. Язык больше похож на немецкий. Бравые такие мужики, спетые!
Чем ответим?
Ну, раз они так…
Затягиваю от души, не по нотам:
— Наверх вы товарищи, все по местам!…
И самозабвенным, единым порывом:
— …Последний наш бой наступа-а-ЕТ,
Врагу не сдаете-отся наш горррдый Варяг,
Пощады никто-о не жела-ЕТ!
Никогда не слышали эти горы такой песни. Слушают горы, слушает нас Сарчу. Внимательно слушает…
Рана слушает, водители слушают. Внимательно, с любопытством.
Здесь, в тибетской этой пустыне, встретились могучие потомки белых покорителей Африки и … люди Евразии, так что ли нас назвать?
Вот буры исполняют свой гимн. Да, команда у них сильная, спетая.
— Это гимн старой Южной Африки, — комментируют они с грустью.
Но мы поем просто от души, как умеем, гимн свой:
— Союз нерушимый…!
— Это наш старый гимн, — поясняю в свою очередь я.
Понимающе, с уважением кивают и поднимают стакан за Россию…
… Так долго мы пели. После воинственных песен, пели дзенскую «Призрачно все, в этом мире бушующем». Все пели.
Потом поговорили, зазнакомились, фоткались…

Браслеты на руке ИванА (так звали косматого «Деда Мороза») означают страны Африки, в которых он побывал.
Много в Африке стран…
Вадик коротко посмотрел на меня и, кажется, аж прослезился.
В Африку хочет.
Будет тебе Африка, Вадика!
А-А-АФРИКА БАМ-БА-ТА! ;)))

P.S.

Ну вот, мне сегодня стукнуло 33, и сегодня я завершаю рассказ о Шамбхале.
— А ты знаешь, — сказал мне как-то недавно Пепел, — что ученые считают, что Шамбала находится как раз на участке Манали — Лех? Это новая дорога и места малоизученные.
Я не знал про ученых, но я  помню слова Санжара, еще тогда, до первой тибетской остановки:
— Знаете, Макс, мне кажется, мы уже попали в Шамбхалу…
Много чего еще хотелось бы рассказать. О классных тренировках Никиты и Амана, о мыслях, которые приходили в голову, о бесконечных беседах с Санжаром в течение нашего бесконечного пути…
Хотелось больше внимания уделить ребятам, нашим героям. Хотелось…

Сначала я думал, что расскажу в этот раз многое из того, что хотелось бы. О Японии, Кекушине,  о культе Солнца и о культе Луны, о Змее и Птице… О быке как о лунном символе и бое с быком как символе солнечном. О Герое и Драконе, о Святогоре и «тридевятом царстве»… О том, как все сплелось воедино и прежняя бессмыслица обрела смысл.
Но я не готов еще. Да и кто я?
Я — Есть.
Нет лишь… Максима Дедика? 😉

С искренним приветом к Великому Будде

Макс Дедик — маленькая частица Великого Атмана

«Мы все — Одно»

Я подпишусь под этим дивизом Генки Судо.
Мы все — Одно. Мы — Кшатра.

Я выхожу на балкон и ставлю точку.
Небо, Флажки и Солнце…
Здесь и Сейчас мой Ладакх и моя Шамбала…

ОМ

Спасибо Юле Кайде за помощь в реализации этого великолепного Проекта.
Да прибудет с нами Шива, ой… Сила! ;)))
Ос!

_____________________________________________________________

Всех, кто хочет принять участие в наших экспедициях и лагерях, мы ждем на нашем сайте www.Kshatra.com (сайт начнёт работу после Нового года)

Пишите нам kshatra.om@gmail.com!!!

Читайте superkarate.ru – лучший сайт посвященный единоборствам!