40 лет назад в России появился первый Черный пояс по киокушинкай

12 июля 2016 года случилась знаменательная дата, в этот день 40 лет назад в польском городе Грудек, 26-летний Александр Танюшкин, успешно прошел экзамен на 1 Дан и стал первым черным поясом киокушина на всей территории СССР и представителем Европейской организации Кекусинкай в СССР. Аттестацию проводил сэнсей Люк Холландер. Это событие вызвало небывалый энтузиазм в СССР, стали самостоятельно проводить экзамены на пояса и число желающих заниматься резко возросло.



Шихан Александр Иванович Танюшкин был, есть и будет легендой советского и российского киокушина! Первый большой мастер!

Вот как он сам вспоминает ту самую сдачу на черный пояс, в своей книге «Мокусо ямэ»

Первый Дан, или черный пояс... В то время это было что-то на уровне выхода в открытый космос. К этому подвигу, очень важному для всех, меня подготавливала вся секция. Очень серьезно относился к этому и А.Древняк. Ведь все эти годы мы занимались без оценок и без аттестации.

Уровень подготовки оценивался тремя поясами: зеленым, коричневым и черным. Но четкого понимания, какие требования предъявлять к претенденту на тот или иной пояс, у нас не было. Когда я уезжал из Польши, А.Древняк присвоил мне коричневый пояс.

С официальными же требованиями он познакомил нас в 1975 году в Москве. Чтобы сдать экзамен, мне необходимо было скорректировать все свои знания. Это же предстояло практически всем польским лидерам Кёкусин.

Анджей, понимая наши проблемы, до приезда Лука Холландера запланировал двухнедельные тренировочные сборы, которые должны были плавно перейти в сборы с европейскими лидерами Кёкусин. Эти две недели были настолько заполнены занятиями, что время пролетело как один миг.

Лук Холландер казался мне человеком с другой планеты. С ним в Польшу приехали его инструктор из Голландии Г.Вукт и бывший профессиональный боксер К.Кептен.

Конечно, А.Древняк серьезно нас всех подготовил. Тем не менее, от работы с истинными мастерами Кёкусин мы получили такой заряд энергии и бодрости духа, что все время находились в каком-то наэлектризованном состоянии. Холландер и Вукт показывали неизвестные нам тонкости техники, а мы изо всех сил старались их освоить.

 

Была у нас и одна экзотическая ночная тренировка. Нас совершенно неожиданно разбудили, велели надеть кимоно и выстроили при свете фонарей. Началась тренировка с бега по пересеченной местности в кромешной тьме. Время перестало существовать. Мы выполнили огромное количество заданий, искупались в пруду, при свете взошедшей луны спарринговали на мелководье. Мы устали, вывозились в прибрежном иле, но остались очень довольны. На такой тренировке постигаешь условность всего происходящего, в стрессовой ситуации остаешься наедине с собой, и смывается все наносное. Впоследствии такие тренировки стали традиционными при проведении Летних Школ и лагерей.

Много внимания уделялось способности принимать удары на тело, правильности работы мышц живота. У меня до сих пор перед глазами стоит следующая картина: К.Кептен надевает перчатки и просит А.Древняка встать в стойку, затем ударяет Анджея по локтям, и этот удар через локти повергает его в нокдаун... Зато всем стало понятно, как нужно держать руки и тело. Но лучший опыт приобретается «на собственной шкуре».

Меня поставили в мусуби-дачи и скомандовали: «санчин-ката». Я уверенно вышел в санчин, но тут на меня обрушился град ударов Вукта. Скажу честно, я просто опешил. За что? Почему? Что делать? Анджей кричит, мол, не стой, продолжай делать то, что начал! Из трех экзаменующихся мне одному удалось выполнить ката до конца, не потеряв рисунка. Это был шок, но после этого я понял, что такое состояние двигательной медитации и правильное дыхание. В дальнейшем это ощущение помогло мне усовершенствовать стойку санчин, заставило обратить внимание на эффект правильной работы тела и дыхания в спарринге.

К этому времени А.Древняк уже издал методички, содержащие основные положения школы, организационные требования и правила проведения соревнований. На сборах много времени отводилось приемам ведения контактного боя, я более подробно познакомился с правилами ведения спортивного поединка. Все это здорово помогало мне потом в организации методической работы.

Апогеем сборов стали сами экзамены. Так получилось, что и всю технику, и бои, и кондицию мы сдавали на улице. Нещадно палило солнце, и Лук Холландер старался выжать из нас все возможное. На следующий день я еле встал, передвигаться было очень трудно.

В то время отношение к кихону было формальным, требовалось хорошее исполнение только базовых блоков. На ката тоже смотрели сквозь пальцы, т.к. сам Холландер больше внимания уделял кондиции и спаррингу.

Но мне особенно ярко запомнилось именно мое санчин-ката. Это дало толчок к формированию жесткого стиля.

За те три недели я так прокоптился на солнце, был так измотан тренировками и избит на экзамене, что ребят шокировал мой вид. Но то, что я все-таки сдал экзамен на I Дан, вызвало небывалый энтузиазм.