Антон Хренин: «Я бы в каждую команду добавил спортивного психолога»

Антон Хренин - молодой и амбициозный Петербургский каратист, мастер спорта по киокусинкай, член сборной России, серебряный призер чемпионата России, трехкратный победитель первенства Европы. Антону 21 год, карате присутствует в его жизни уже много лет и он не собирается останавливаться.



Антон рассказал о спортивной карьере, тренерской работе и о том, до каких мыслей доводит волнение в день соревнований. 

— С чего началась твоя спортивная деятельность?

— Наверное, как и у многих, родители хотят, чтобы мальчик занимался единоборствами. Изначально меня куда только не записывали: тхэквондо, бокс и другие виды единоборств. Родители оплачивали абонементы, но, как правило, больше, чем неделю, я не ходил, как-то быстро терял интерес. Карате – было последнее, чем я занялся и получилось намного дольше, чем неделя — уже 12 лет тренируюсь. 

— Как тогда ты попал в этот вид спорта?

— Как-то к нам в класс пришел мой нынешний тренер, Никита Николаевич. Он был такой брутальный, в костюме, рассказывал про набор в секцию карате. В каждом его, с одной стороны, холодном слове было что-то сильное. Я загорелся и, придя домой, сказал родителям, что хочу заниматься карате. Они, конечно, сказали что-то вроде: «Ой, опять неделю проходишь и бросишь», но я пообещал, что такого не произойдет. И вот, я до сих пор тут. 

— Насколько тяжело тебе было совмещать спорт с учебой?

— Конечно, очень часто перегораешь, потому что рано встал, не выспался, так как уделил больше времени урокам и уже как-то охладел к тренировке. Это бывает физически непросто. 

— Как найти в себе силы в такие моменты?

— Всё зависит только от дисциплины. Нам тренер говорил, что когда не хочется идти на тренировку, то именно тогда и надо прийти. После тренировки ты почувствуешь заряд энергии. Очень важно перебарывать лень, хоть и не всегда получается, но жизнь — это своеобразная борьба.

— Ты уже дважды упомянул тренера. Расскажи, какие у тебя сложились отношения с ним за все эти годы?

— Как бы это странно не звучало, но Никита Николаевич мне как второй отец. Он для меня авторитет, я его уважаю и как человека и как тренера. 

— А какие отношения с командой?

— У нас добрые, теплые отношения, никого не унижаем, все очень сплоченные. Можно сказать, что тренер — отец, а команда — семья. 

— Карате, как и любые единоборства, травматичный вид спорта. Как часто случаются травмы?

— Честно, раньше я как будто травмы не замечал. Пока ты юный, чувствуешь себя как киборг. А вот, например, сейчас у меня проблемы, врачи сказали, нужна операция. Грубо говоря, карьера каратиста, у большинства людей до 30 лет. Потом лучше тренерством заниматься. Всё дело в том, что после 18-ти лет мы деремся без экипировки, а удары кость в кость – это стопроцентные травмы, которые долго восстанавливаются. А вообще, спорт и здоровье ничего общего не имеют, карате не исключение.

— Родители, в частности мамы, не хотят, чтобы их дети занимались единоборствами, потому что это опасно для здоровья. Как твои родители относятся к твоему увлечению?

— Мои родители с самого начала не были против, наоборот всегда поддерживали и прислушивались ко мне. Но вот, например, я сам тренирую сейчас и бывает слышу от учеников: «Мама говорит мне больше не ходить». Так что, такое не редкость, но лично у меня такого не было. 

— Ты затронул тему тренерства. Расскажи подробнее, как ты к этому пришел?

— Тренирую я в общей сложности 2 года. Изначально мне друг из моего же спортклуба предложил тренировать вместе с ним, я согласился. А с этого года мы уже официально ведем группы детей, в основном детей от 5 до 10 лет. Старшие ребята у основного тренера занимаются. 

— Что тебе нравится в тренерской работе?

— Мне нравится прежде всего взаимодействие с детьми. Приятно видеть, как они растут, наблюдать за прогрессом. Еще немного льстит, что ты делишься опытом и учишь чему-то новому детей. Так прикольно, когда они в 3 года к тебе приходят и не могут даже пробежаться спокойно, падают спустя пару шагов, а через некоторое время у них уже получаются акробатические номера, которым ты их учил. 

— А с какими трудностями приходится встречаться?

— Не могу выделить прям трудности, это скорее просто небольшие сложности. Допустим, раньше у меня было больше свободного времени, сейчас его в разы меньше, приходится почти все свое время посвящать тренерству, углубляться во всё это. Но мне это в то же время приносит огромное удовольствие.

— Есть мнение, что тренер видит детей, которых впереди ждет успешное спортивное будущее. Чем они выделяются?

— У таких спортсменов прогресс проявляется с большей скоростью. Например, есть парень, который, так сказать, с пеленок занимается, но до сих пор остается на том уровне, с которого начинал. А другой парень, который пришел недавно, не стоит на месте, добивается результатов. На него смотришь и думаешь: «Если он продолжит, то точно будет чемпионом». 

— Как не упустить таких спортсменов?

— Мы приняли решение просто об этом не думать. Если постоянно загоняться, что надо удержать, то ничего хорошего не выйдет. Стоит постараться отпустить эту ситуацию, если вдруг уйдет, то уже ничего не сделать, это его жизнь. Ты должен понимать, один ушел, значит придет еще лучше, как-то более философски подойти к этому вопросу, хоть порой очень нелегко смириться с этим. 

— Как ты справляешься с волнением во время соревнований или же после стольких лет занятий волнение напрочь отсутствует?

— Волнение присутствует всегда, а мысли спортсменов часто съедают их. Ты можешь за неделю до турнира быть очень заряженным, а в день турнира проснуться и думать: «Может мне слиться в первом же бою». Ты понимаешь, что готовился, на тебя возлагают какую-то ответственность, да ты и сам хочешь победить, но вот в день турнира приходят какие-то мрачные мысли, как будто другой ты забрался тебе в голову. Это тяжелая ментальная составляющая в любом виде спорта. Я бы в каждую команду добавил спортивного психолога. Очень много людей, у которых есть психологические моменты, которые важно проговорить с человеком, зная, что он поможет собраться морально. Музыка хороший стимулятор, но я бы сказал, что она помогает только заглушить поедающие тебя мысли. Надо постараться успокоиться, есть разные практики дыхания, которые могут помочь. Как правило, выходя на татами, волнение вмиг улетучивается. 

— Насколько для тебя важно присутствие близких на твоих соревнованиях? 

— Для меня вообще неважно. В детстве родители ходили на мои соревнования и это был скорее отвлекающий фактор. Тренер во время боя подсказывает тебе, что делать, ведь он знающий человек и самое забавное — это пересматривать видео боя и слышать, как на фоне кричат родители: «Бей, вперед, давай!». Я лично хочу во время соревнований побыть наедине со своими мыслями, настроиться на победу. 

— Тебе не раз приходилось соревноваться за границей, например, на Чемпионате Мира в Японии. Каково выступать на соревнованиях за границей?

— Самое основное — страдает ментальная составляющая, физически проблем нет, ведь ты готовишься к турниру за несколько месяцев до него, а вот долгий перелёт выматывает. Так что, у японцев есть некое преимущество, они уже там, а мы к ним летим. Плюс, часовой пояс другой. Очень тяжелый этот моральный момент. 

— Приходилось ли использовать свои навыки в реальной жизни?

— В школе, бывало, такое, среди ребят хотелось же посмотреть, кто сильнее и все такое. Но потом уже ко мне перестали лезть, увидели, что я развиваюсь. А вообще, как только ты приходишь в карате, то тебе объясняют, что надо до последнего пытаться решить словами, потому что простой человек может быть не подготовлен к разборкам, так что их надо явно избегать. 

— Насколько часто хочется всё бросить и покончить со спортивной деятельностью?

 — А я бросал после двух лет занятий, ничего не сказав об этом тренеру. Как это обычно и бывает, связался с плохой компанией и сразу все стало не нужно. Только скоро мне стало стыдно, я чувствовал, что меня все равно тянет в зал. Очень часто я видел тренера в своем районе и мне было как-то неловко с ним пересекаться, поэтому я всегда где-то прятался, за деревом даже бывало, лишь бы с ним не встретиться. В общем, я понял, что не могу без тренировок и вернулся обратно. 

— Какие у тебя воспоминания о твоих первых соревнованиях?

— Мне было лет 10, соревнования проходили в Санкт-Петербурге, в адмиралтейском районе. Я помню, что вообще страха не было. Первый турнир, ты еще не понимаешь, что вообще происходит. Тебя чему-то научили, и ты выходишь просто довольный и машешь, пока не получишь по голове. Первый бой я выиграл с горем пополам, а второй уже проиграл. Мне кажется, только с опытом появляется мандраж и желание победить, а на первом турнире осознанности вовсе нет.

— Как ты отнесешься к тому, если твои дети захотят заниматься карате?

— Зависит от того, кто это будет — мальчик или девочка. Я бы свою дочь отдал в карате для общего развития, ну и, например, в дисциплине ката (это не поединок, а именно четко зафиксированная последовательность движений, которая оценивается на соревнованиях как отдельная дисциплина). Просто часто вижу девушек, которые сейчас дерутся, у них становится более мужеподобная фигура, да характер жестче. Мало тех, кто дерется и сохраняет женственность. Если говорить о мальчике, то тут максимально поддержу. В киокушинкай карате есть плюс — мы не бьем руками в голову, как, например, в боксе, от чего у них потом часто проблемы с памятью, деменция. 

— Но ведь в карате бьют ногами в голову, разве это безопаснее?

— Это редкость. Нас ведь учат защищаться, держать руки у головы и все такое. Надо постараться, чтобы жестко попасть ногой в голову.

— Что для тебя карате?

— Как бы банально это не звучало, но карате для меня – это жизнь. Карате стало частью меня, я не вижу себя без него. Именно этот вид спорта сформировал мой характер. Вся эта японская философия, которая присутствует в карате как-то повлияла на мою черепную коробку, и я избежал ненужных вещей, которых в мире очень много.

Автор: Дарья Фёдорова