Масао Кагава: каратэ должно вернуться к ценностям Фунакоси

Масао Кагава, критикующий WKF и рассказывающий о своих первых жестких тренировках… Таким японский мастер предстал в двух интервью Французской федерации каратэ (материалы 2019 и 2022 годов). Мы собрали самые интересные ответы и предлагаем их перевод вниманию читателей Superkarate.ru.


 
«Сломанный нос – это нормально, это каратэ»
 
Мне было 17 лет, я не практиковал каратэ. Но мой брат, он старше меня на десять лет, был сильным атлетом. Он попросил меня приехать на его последние соревнования в Будокане в Токио. Когда я увидел, как он с его ростом менее шести футов выиграл национальный титул, я был просто ошеломлен! Такой маленький человек способен на такие вещи! Мы вернулись в Осаку, наш родной город, и я попросил его научить меня каратэ.
 
В то время тренировки были очень тяжелыми. Ни один нормальный человек не согласился бы на подобное! А с братом… было еще хуже. Нас было около тридцати человек, которые хотели учиться у него – тем более, что это было бесплатно. Когда он спросил: «Ты действительно готов?», я не понял, что он имел в виду! Позже я все осознал и несколько раз думал, что он пытается меня убить. Через 15 дней все ученики ушли, остался только я. Спустя шесть месяцев я так и не опробовал себя в кумитэ. Но 24 декабря у моей старшей сестры был день рождения, я пошел в додзё тренироваться, и там был мой брат. Он сказал мне: «кумитэ». Мы начали тихо, но так как мне не хватило техники и я был напуган, я случайно попал ему в глаза в оборонительном жесте. «О, вот как! Итак, мы начинаем…» – и он ударил меня по лицу! Он сломал мне нос, и я долго истекал кровью. Когда мы вышли из додзе и пошли за подарком для сестры (это были перчатки, потому что было холодно), я увидел свое отражение в окне... Мое лицо было совершенно изуродовано, оно опухло! Увидев меня, вся семья запаниковала. Я сказал, что упал с велосипеда, но все все поняли! Моя сестра накричала на брата, который просто ответил: «Это нормально, это каратэ». Я помню это, как будто это было вчера!
 
Масао Кагава – о своих учителях
 
Мой брат – это решимость, мужество. После него я больше никогда не боялся каратэ. Страх… я преодолел его с ним. Затем, в университете, Абэ Сэнсэй заставил меня практиковать много кихон кумитэ, что стало отличной основой для будущего. В JKA вокруг него было много инструкторов, но Накаяма-сэнсэй дал нам понять, что прежде, чем стать техническими инструкторами, нужно быть человеком высокого качества, способным к социальным отношениям. Он многому меня научил. Наконец, Асаи сэнсэй научил меня двигаться и наносить удары без мышечной силы, начиная с упоров на землю и сохраняя подвижность суставов. Он сказал, что кулак и все тело должны быть как кнут.


 
Кагава рассказал об уходе из JKA с сэнсэем Асаи и образовании JKS
 
Асаи cэнсэй был главным инструктором в то время. В 1990 году организация JKA заявила нам, что больше не может быть главным инструктором. На наши просьбы о разъяснениях ответили, что причины будут сообщены позже. Раньше ничего подобного не было. Никаких видимых причин, никаких объяснений... Я решил, что это ненормально. Нас было восемь инструкторов, которые последовали за ним. После смерти Асаи сэнсэя я руковожу JKS с преобладающей идеей, больше не разделяя спортивное и традиционное каратэ как два параллельных пути. В нашей школе, вдохновленной блестящим стилем сэнсэя Асаи, который постоянно повышал свой уровень, эти два пути сливаются воедино.
 
Считает ли Кагава себя мастером с отличной техникой?
 
Мастер техники? Я никогда так не думал! Я никогда не доволен собой, и с возрастом и старыми травмами я сильно регрессировал, поэтому мне приходится работать еще усерднее. Чему меня научила конкуренция, так это тому, что если вы можете завоевать авторитет, вы также несете большую ответственность по отношению к окружающим. Эта ответственность заставляет вас тренироваться усерднее, и это чувство всегда движет мной. Быть сильным – это не только физическая сила... Это ценности, которые мы защищаем, и качества, которые в конечном итоге определяют нас. Тренировки сделали меня мужчиной, и, конечно же, это главное. Так что я намерен продолжать. Несколько лет назад я сказал себе, что буду первым восьмидесятилетним человеком, который все еще сможет выполнять маваси-гери. Теперь я думаю, что это будет дзёдан-маваси-гери! Неважно, это не имеет значения. Каратэ научило меня никогда не останавливаться, даже в трудностях. В очень сложный период нашего юридического конфликта, в годы, когда мне также пришлось столкнуться со смертью жены, именно каратэ позволило мне забывать о проблемах. Лучшее время – это время тренировок. Мое сердце выходит из додзе чистым.


 
О своей модели преподавания: «много объяснять простые движения и не объяснять сложные вещи»
 
Я верю, что нужно много объяснять простые движения и не объяснять сложные вещи. Поначалу я столкнулся с трудностью непонимания, почему ученикам не удавалось сделать то, что мне казалось простым и очевидным. Я должен делать акцент на основных. Первая последовательность ката Хэйан проста, но это то, на чем нужно много настаивать, чтобы основы были правильными, уточняя детали для прочных основ.
 
Между Западом и Японией существует разница в восприятии того, как учить. Мы считаем, что поиск информации является обязанностью студента. Как я только что сказал, я считаю, что необходимо хорошо разъяснять основы, чтобы не делать ошибок и не тратить слишком много времени, но мы всегда должны оставлять часть для изучения учеником. На заре сумо принцип обучения заключался в том, что сильнейший оставался в кругу до тех пор, пока не был побежден, поэтому младшим было трудно прогрессировать. Вы должны были прийти очень рано, чтобы иметь возможность выйти в круг, и тогда не было другого пути, кроме как смотреть и думать, чтобы все еще учиться и пытаться стать сильнее. Мы называем этот способ выполнения «митори-гейко», «ми» – смотреть, «тори» – выздоравливать. В основах уже все есть, остальное ученик должен постигать сам.
 
Кихон – это то, что мы постоянно повторяем, начиная с детства. Постепенно все становится понятнее, точнее. Когда вы передаете знания ученику, и он становится с ними чемпионом, это приносит удовлетворение. Мы можем сравнить эту практику с огромным узлом переплетенных шнурков. Работа позволяет освободить часть, определить, куда она идет, чтобы распутать какой-то узел. После десятилетий практики эта тема все еще актуальна для меня. Потому что, когда я был моложе, мир был другим, и я тоже. Я на полпути. Каратэ никогда не заканчивается...
 
Что такое мастерство?
 
Спортивное каратэ показывает нам каратэ, в котором в ката подчеркивается форма демонстративной концентрации с очень заметными, очень экстравертными движениями. Во время моих поездок на Окинаву, где я многому научился, я был очень рад видеть во время мультистильного турнира, что жюри начало с исключения всех тех, кто переусердствовал. Каратэ – это «сидзен-тай», это естественность положения, плавность последовательностей, как водопад. Концентрация – это не напряжение, и даже не фокусировка на очень точной точке за счет устранения общего видения в широком угле. Мы говорим о бое, но чтобы ответить на вопрос о мастерстве, мы можем представить себе повара в его маленьком соседнем ресторанчике, как он согнулся буквой Г, слева сковороды для жарки, справа котлы, сзади продукты. Он говорит с клиентами, принимает заказы и в то же время готовит свои блюда. Это смесь опыта с постоянно повторяемыми базовыми движениями, широкой концентрацией на всех уровнях, открытой бдительностью, чтобы все воспринять, не навредить себе, ничего не упустить, не утомляя себя умственно. Это использование всех чувств, потому что, когда мы смотрим перед собой, мы мобилизуем осязание, например, чтобы взять посуду, и слух, чтобы узнать, где что-то жарится. Это мастерство.
 
Мастерство – это умение широко концентрироваться, не фокусируясь. Мы тренируемся в небольших додзё. Мы повернуты к нашему партнеру, но нас постоянно толкают другие, люди разного уровня подготовки. Со временем нам удается определить, что у нас позади. Бой также происходит в естественном пространстве, с препятствиями, неожиданными вещами.


 
«Каратэ – общий язык во многих странах мира»
 
Уже сбывшаяся мечта приносит большое удовлетворение. И я имел честь побывать учителем более чем в семидесяти странах. Очень интересно познакомиться с разными культурами, такими разными способами поведения и мышления, и прийти к основам каратэ и практике как к общему языку, как к общим рекомендациям, к позитивному универсальному методу. Я очень рад этому. И я замечаю, не будучи в состоянии объяснить это, что часто, когда я путешествую, я нахожу решения для препятствий, с которыми я иногда сталкиваюсь в своем обучении в Японии.
 
Об Олимпийских играх: «мы не показали лучшее каратэ»
 
На Олимпийских играх в Токио я почувствовал, что то, что мы показали миру в этой уникальной возможности, не является самым лучшим изображением каратэ. Мы видели хороших спортсменов, но в реальном бою ты так не двигаешься. Посмотрите на двух адептов кендо: они не прыгают, стоят в естественной позе, и когда один из них видит, что соперник открылся, он рубит ударом. Это дух настоящего боя! Этот способ движения [в каратэ WKF], эти проявления радости или разочарования не являются сущностью каратэ с Окинавы. Мы также видели ценную технику, но ката должна быть текучей, как вода… Мы модифицировали форму и дух в соответствии с требованиями соревнований. Однако сколько практикующих мотивированы спортивными занятиями? Небольшой процент. Остальные занимаются каратэ в его традиционном измерении. Когда Дзигоро Кано, создатель дзюдо, встретил Гитина Фунакоси и призвал его приехать в Токио, в то время были другие специалисты по каратэ, которые были более впечатляющими и сильными, чем Фунакоси. Но не их любил Кано. Он увидел, что Гитин несет в себе достоинство и позицию, которые казались ему образцовыми. После Олимпиады я дал такой совет Японской федерации каратэ: вернитесь к духу Фунакоси!
 
Фото: Денис Булангер / Французская федерация каратэ