Масутацу Ояма. Хочешь взлететь – укрепляй мускулы

 

 

Знал я некого Бруно Уайльдера, титулованного мастера из Швеции, который долго совершенствовался в залах филиала Юханссона. Этому Уайльдеру было что-то немногим за тридцать, телосложения неказистого, по крайней мере, так казалось на первый взгляд.

 

Кстати, к тому времени он уже успел открыть собственный филиал в Норвегии, в одном из маленьких приграничных со Швецией городков. Успел также стать членом так называемого Всеевропейского Совета глав филиалов. Создавался этот Совет не без его участия и, полагаю, по его инициативе. В Голландии о нем я тоже много наслышался, еще не зная лично. В общем, преуспевающий деляга, что ни говори.

 

Филиал Юханссона в Швеции считался самым старым и пользовался большим авторитетом. Со времени основания там успели встать на ноги несколько сотен приличных спортсменов. Другими словами, Швеция взрастила несколько сот достойных последователей учения каратэ.

 

Что касается Бруго Уайльдера, он всегда отличался первоклассной летучестью. Многие другие качества у него сильно хромали в чисто физиологическом плане, но летучести ему было не занимать. У него, помимо общепринятой, была также своя собственная методика, которую он вынашивал, вырабатывал годами. Как-то в беседе с Юханссоном я узнал об Уайльдере любопытную вещь, которая, оказывается, сильно повлияла на его жизненную и спортивную карьеру. Дело было так. Подошел я как-то к Юханссону и спросил:

– Горжусь, – загадочно улыбнулся он. – А хотите знать, почему? Думаете, он просто так в каратисты подался? Так и быть, скажу Вам, только чур: потом меня не выдавать!

Пробовать я, конечно же не стал, но проникся к «плаксе» трогательным чувством. Надо же – его бьют, а он поплачет – и снова! Неуемность в каратэ – не самое последнее качество, а, может быть, даже одно из наипервейших.

 

Я наблюдал за его тренировками, и ни разу не заметил скуки на лице, разве что некоторую отрешенность, как раз ту отрешенность, которая и создает настоящего бойца.

 

Но гораздо большего внимания заслуживала как раз его энергия, которой многие восторгались. На вид вроде бы ничтожество, а какую мощь выявлял в бою, и именно за счет энергии. Энергию эту, по слухам, он тоже приобрел исключительно путем сверхчеловеческих долгих тренировок. Никто не мог сравниться с ним в выносливости. Я сам впервые видел человека, способного так много часов проводить в зале без перерыва, ни разу не присев. Помимо всего прочего, Бруно был аскетом. Ничто второстепенное в жизни его не волновало, а второстепенным он считал все, что не имело отношения к каратэ.

 

Из рассказа того же Юханссона, я узнал, что свою личную жизнь он перечеркнул с самого начала, наотрез отказался от женщин и пресекал любую попытку заигрываний со стороны слабого пола. Раз или два Юханссон проявил было дружескую заботу и попытался познакомить Бруно с кузинами и подругами собственной жены, но всякий раз натыкался на стену. Бруно любил только каратэ и себя, так что места больше ни для кого не оставалось.

 

Это и еще много чего другого понаслушался я о Бруно Уайльдере от его закадычного друга Юханссона. Кое-что, как видите, послужило неплохим материалом для моих мемуаров.